Осень в Шотландии
Шрифт:
Шарлотта взглянула на мужа, пытаясь отгадать, о чем он сейчас думает. Он не смотрел на нее, а старательно разглядывал противоположную стену.
Шарлотта убрала руки от груди и вцепилась в края медной ванны. Лучше смотреть на огонь, а не на него. Он хоть заметил, что ее грудь обнажилась, а соски торчат из воды, как поплавки?
– Сколько пройдет времени, – начала она, – пока я узнаю, что удача повернулась ко мне лицом?
«Чтобы я сумела соблазнить собственного мужа и он остался в Балфурине? Что плохого в таком желании? И можно ли молиться Богу,
– Немного, если позволят духи Балфурина, – ответил он.
– Не духи Востока?
– Увидишь, они все похожи.
– Мне часто казалось, что в Балфурине живут привидения, – произнесла Шарлотта и сама удивилась, зачем это сказала.
Он перестал поливать ее водой.
– Вот как?
Шарлотта кивнула.
– Если призраки существуют, то Балфурин для них очень подходящее место, не хуже любого другого замка, – заметил он.
– А я думала, ты станешь убеждать меня не говорить глупости, – призналась Шарлотта.
– Мне приходилось видеть немало такого, что невозможно объяснить. Я научился ни от чего не отмахиваться не подумав.
«Кроме собственной жены». Но вслух Шарлотта этого не сказала, она сладко улыбнулась и спросила:
– И даже от привидений?
– Иногда у меня возникало чувство, что в пустой комнате я не один. Кто знает, может, там было привидение?
Шарлотта кивнула.
– У меня тоже так бывало, – негромко сказала она. – Однажды в библиотеке мне показалось, что за спиной кто-то стоит. Я даже спросила, кто там. Думаю, я бы упала в обморок, если бы мне ответили.
– Может быть, причиной нашей неспособности общаться с умершими является не наше неумение слышать, а их неспособность говорить. Возможно, они умеют лишь передвигать предметы и заставлять шептать ветер.
– Или охлаждать его, – вставила Шарлотта, глубже сползая в воду.
Как странно, что сейчас они говорят меж собой с большим согласием, чем за все эти дни. Как странно, что разговор у них такой приличный. Он мог бы происходить в гостиной, а не у ванны с сухими цветами, которые тыкаются в ее груди с отвердевшими коралловыми сосками.
Он перестал поливать плечи Шарлотты водой, утопил чашу в воде, и все ингредиенты опустились на дно ванны.
– А может быть, все наши чувства – это лишь голос нашей совести?
– У тебя неспокойная совесть? – спросила Шарлотта, заставляя себя сесть повыше. Вот так, груди снова показались над водой. Он не может их не видеть.
Он поднял глаза и твердым взглядом посмотрел ей в лицо:
– Да.
Шарлотта не представляла, что на это сказать.
Внезапно он опустился на колени у самой ванны. Слишком близко. Но разве она не этого хотела? Он шевелил пальцами в воде, не глядя на Шарлотту. Набравшись смелости, она протянула руку и прикоснулась к его руке, зачарованно глядя на дорожку из капелек между двумя косточками на тыльной стороне ладони, потом провела по ним кончиком пальца. Ей показалось, что это простое движение заключает в себе какой-то интимный смысл.
У нее перехватило дыхание. Ей захотелось, чтобы он сам до
– Ты хочешь чего-нибудь? Я имею в виду кроме удачи?
«Соблазнить своего мужа». Но нет, этого она говорить не собирается.
Он улыбался, как будто знал, о чем она думает.
Влажная прядь волос выбилась из прически и спустилась по ее щеке. Он отвел ее одним пальцем. Прикосновение было таким мягким, таким мимолетным! Ну вот, желание Шарлотты исполнилось. Он дотронулся до нее, но не так, как она хотела. Шарлотта подняла руку и дотронулась до его кисти с внутренней стороны и почувствовала, как сильно бьется у него пульс.
Он посмотрел на нее, но взгляд был направлен строго налицо Шарлотты. Тогда она плеснула водой себе на грудь. Он опустил глаза.
– Наверное, мне не стоит пытаться быть твоим bomoh, – хрипло произнес он и пальцем отогнал подплывшую к нему сухую розу.
– Зачем ты это говоришь?
– Ты ведь можешь захотеть меня прогнать, и что тогда делать? Я сам стану виновником своей беды.
– Ты шутишь, – заявила Шарлотта. – Ты вовсе не выглядишь отчаявшимся страдальцем. И сомневаюсь, чтобы такое мое пожелание доставило тебе хоть малейшую неприятность.
– Так, значит, ты все-таки хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, – тихонько проговорила Шарлотта. – Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель.
Время остановилось, замерло. С руки Джорджа скатилась капля и упала в воду. Шлепок показался Шарлотте оглушительно громким.
– Шарлотта.
На его губах ее имя тянулось бесконечно, он произнес его на вдохе.
– Я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся, – призналась она с таким чувством, как будто распахивает грудную клетку и открывает его взору свое бьющееся сердце. Понимает ли он, насколько трудно ей быть такой беззащитной, такой беспомощной?
Шарлотта закрыла глаза и откинулась на изгиб ванны.
«Не нужно бояться своих желаний, моя дорогая, – зазвучал в ее ушах голос леди Элинор. – Делайте то, чего требует ваше тело. Это зов природы. Настало время, когда женщины должны потребовать свою долю наслаждений».
– Видишь ли, я все время вспоминаю ту ночь и мечтаю, чтобы она повторилась. – Ее щеки вспыхнули от воспоминаний.
Шарлотта открыла глаза и увидела, что муж на нее смотрит. Смотрит не только на лицо, но на ее груди, на все тело, увеличенное линзой воды и предлагаемое ему без всякого колебания.
Он ее муж. И он задолжал ей пять лет наслаждения. Пять лет поцелуев. Пять лет удивительных чудес.
– Почему ты не приходишь ко мне ночью?
– Потому что я не вправе делать это, – ответил он.
– Не вправе? – озадаченно спросила она.
– Моя совесть удерживает мое влечение, Шарлотта, но долго ли она будет с этим справляться? Особенно если я останусь в твоей спальне.
Он встал и посмотрел на нее сверху вниз. Шарлотта отвела глаза и остановила взгляд на плавающем цветке – оранжевом, с туго скрученными лепестками. Шарлотта не узнавала его в засушенном и размоченном виде, но, возможно, он встречается лишь на Востоке.