Осип Мандельштам и его солагерники

Нерлер Павел

Тут особенно выразительна ссылка на капитана госбезопасности Журбенко, дающего Ставскому указания, кого увольнять, а кого нет!

За неделю до этого, 28 октября, Ставский записал в дневнике:

«С т. Л. Мехлисом. 1. Не управляюсь. Осложняется дело заявленьями: 1) Рожкова, 2) Марченко, 3) Ляшкевича, 4) Кулагина, 5) Лахути. РК пересылает Шкирятову, а мне ни одного доклада в районе. 2. Комиссия — по предложению Березовского — меньшевик» [114]

114

Там же. Л. 62. Всего за четыре дня до этого, 24 октября, Ставского выдвинули в Совет национальностей:

«Шифром. Грозный Обкомпарт Быковцу. Срочно телеграфьте шифром согласие с предложением выдвинуть кандидатом в депутаты в Совет национальностей от одного из ваших округов товарища Ставского писателя. Передаю по поручению ЦК ВКП(б) пр. 12/с — 1818 рп. Маленков. № 234. 24/Х-37. 11.25»

(РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 55. Л. 15)

…Но,

защищаясь, Ставский не забывал и о своих текущих делах. Тем же днем датирована следующая запись: «Костарев: вызвать» [115] .

Зачем занадобился Ставскому его старый кореш, можно понять из записи в дневнике назавтра: «О Мандельштаме: взять стихи и прочитать. / Павленко: Статья о „Перевале“» [116] .

Видимо, у Ставского накопилась критическая масса писательских заступничеств за О. М. (а может, и доносов), и он решил уделить этому вопросу какое-то время. Расспросив Костарева обо всем, что тот знал об О. М. на текущий момент, он устроил что-то вроде совещания с Сурковым и, возможно, Павленко по поводу О. М., для чего даже решил прочитать, наконец, стихи последнего, на чем их автор так громко настаивал еще с воронежских времен. Тогда-то, возможно, Ставский и передал Павленко сами стихи и попросил его написать «рецензию» на них. Несомненно, он проконсультировался, по обыкновению, и с капитаном Журбенко, выполнявшим при Ежове ту же роль, что Агранов при Ягоде.

115

РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 1. Д. 110. Л.

116

Там же. Л. 66.

И вот у такого человека бедный Осип Эмильевич ищет защиты и покровительства?!. У своего, без тени преувеличения, палача?!.

В конце биографической справки, составленной Н. М., перед отъездом в Саматиху стоит многозначительная запись: «Разговор со Ставским о казни» [117] . Возможно, это тот же самый разговор, о котором О. М. писал Кузину, возможно, другой. Важно лишь то, что к этому времени начальственное терпение Ставского лопнуло (сработали, видимо, и костаревские приятельские доносы и приставания, да и писательский шумок раздражал), и он окончательно решил продолжить этот «разговор о казни», — но в иных сферах.

117

Жить подальше от литературы. К 115-летию Н. Я. Мандельштам [Беседы профессора Кларенса Брауна с Н. Я. Мандельштам; Приложение: хроника жизни О. Э. Мандельштама] / Публ. и примеч. С. В. Василенко и П. М. Нерлера. Предисл. П. Нерлера. // Октябрь. 2014. № 7. С. 166. В Сети: http://magazines.russ.ru/october/2014/7/7p.html.

Разговор зашел, в сущности, о казни Мандельштама! [118] Подозреваю, что все необходимые слова были произнесены (вероятней всего Журбенко) еще до того, как 16 марта 1938 года — спустя неделю после водворения О. М. в Саматихе и назавтра после расстрела Бухарина — главный писатель страны обратился к ее главному чекисту:

Уважаемый Николай Иванович! [119]

В части писательской среды весьма нервно обсуждается вопрос об Осипе МАНДЕЛЬШТАМЕ.

Как известно — за похабные клеветнические стихи и антисоветскую агитацию Осип МАНДЕЛЬШТАМ был года три-четыре тому назад выслан в Воронеж. Срок его высылки окончился. Сейчас он вместе с женой живет под Москвой (за пределами «зоны»).

Но на деле — он часто бывает в Москве у своих друзей, главным образом — литераторов. Его поддерживают, собирают для него деньги, делают из него «страдальца» — гениального поэта, никем не признанного. В защиту его открыто выступали Валентин КАТАЕВ [120] , И. ПРУТ [121] и другие литераторы, выступали остро.

С целью разрядить обстановку — О. Мандельштаму была оказана материальная поддержка через Литфонд. Но это не решает всего вопроса о Мандельштаме.

Вопрос не только и не столько в нем, авторе похабных клеветнических стихов о руководстве партии и всего советского народа. Вопрос — об отношении к Мандельштаму группы видных советских писателей. И я обращаюсь к Вам, Николай Иванович, с просьбой помочь.

За последнее время О. Мандельштам написал ряд стихотворений. Но особой ценности они не представляют, — по общему мнению товарищей, которых я просил ознакомиться с ними (в частности, тов. Павленко, отзыв которого прилагаю при сем).

Еще раз прошу Вас помочь решить этот вопрос об Осипе Мандельштаме.

С коммунистическим приветом.

В. Ставский.

118

Сам Ставский — этот молодой, в сущности, человек, ровесник века, распоряжавшийся и распорядившийся десятками, если не сотнями, писательских жизней, — и не подозревал и уж тем более не допускал мысли, что жить ему самому оставалось каких-нибудь пять с небольшим лет (он погиб на фронте)!

119

Ежов Николай Иванович (1895–1940). Образование: 1 класс начального училища, Петербург; курсы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б) 1926–1927. В коммунистической партии с марта 1917 г. С 26 сентября 1936 г. по 25 декабря 1938 г. — нарком внутренних дел СССР в звании генерального комиссара государственной безопасности, с 23 января 1937 по 19 января 1939 г. — член Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам, с 8 апреля 1938 г. по 9 апреля 1939 г. — нарком водного

транспорта СССР. Арестован 10 апреля 1939 г., 4 февраля 1940 г. ВКВС приговорен к расстрелу, расстрелян 6 февраля того же года. Не реабилитирован. Весной 1930 г. Мандельштам и Ежов одновременно отдыхали в правительственном санатории в Сухуме.

120

Катаев Валентин Петрович (1897–1986) — писатель; один из немногих, кто после ареста и ссылки О. М. в 1934 г. поддерживал отношения с опальным поэтом.

121

Прут Иосиф Леонидович (1900–1996) — писатель, драматург и кинодраматург; в 1938 г. жил в Ленинграде; дружил с Е. Э. Мандельштамом, по просьбе которого поддерживал его старшего брата деньгами. Предположений о выступлениях или обращениях в поддержку Мандельштама И. Л. Прут не подтвердил и не опровергнул.

Знал ли Ставский уже к этому моменту о том, кто будет решаться вопрос о Мандельштаме?

Ведь Фадеев, как пишет Н. М., сразу же догадался о технологии грядущего ареста.

Но разве была эта технология так уж разработана и обкатана? Известны ли случаи, имеющие хоть отдаленное сходство с мандельштамовской Саматихой?..

Да, известны. 11 июля 1937 года в доме отдыха «Пуховичи» был арестован Изи (Исаак Давидович) Харик (1898–1937) из Минска, идишский белорусский поэт, председатель Еврейской Секции Союза писателей Белоруссии.

В июне 1937 года неожиданно щедрую, бесплатную путевку от Литфонда получил Бенедикт Лившиц — в Кисловодск, в санаторий «Красные камни». Правда, ему дали вернуться в Ленинград и арестовали спустя несколько месяцев — в ночь на 26 октября.

В конце февраля 1941 года в писательском доме творчества «Сагурахи» под Тбилиси был арестован уже упоминавшийся Иван Капитонович Луппол…

Петр Павленко

К письменной просьбе писательского наркома к наркому карательному этой приложено «экспертное заключение» Петра Павленко, еще в 1934 году «интересовавшегося» О. М. — в лубянском кабинете следователя Шиварова.

Петр Андреевич Павленко (1899–1951) — писатель-функционер, единственный сын железнодорожника и учительницы, умершей в Тифлисе, когда сыну было всего два года. До школы жил у бабушки в белорусском Велиже, учился в реальном училище в Тифлисе, которое закончил в 1916 или 1917 г. Образование продолжил на сельскохозяйственном отделении Бакинского политехникума (в 1917–1920 гг., где он и сблизился с большевиками; учился Павленко здесь еще и в 1922 году, но так и не закончил вуз), а также в партшколе Наркомата военных дел в 1920 году Этим же годом датируется вступление Павленко — юного политработника Красной Армии — в ВКП(б), что позднее оспаривалось на партчистках.

Свою трудовую деятельность Павленко начал в апреле-июне 1920 года и сразу же на идеологическом фронте — в качестве агитатора и комиссара политотдела 11-й армии, захватившей и дислоцировавшейся в Баку. Во 2-м полугодии 1920 года он комиссар (военком) Куринской речной флотилии (базировалась в Салсянах на Куре), а в 1921-м — комиссар 1-го пограничного отряда особого назначения при Особом отделе Красной Армии (именно тогда Павленко дебютировал в печати со статьей «Достойно примера», опубликованной в газете «Красный воин»). В 1921–1922 гг. Павленко секретарь комиссий по партчистке в Красной Армии и других парторганизациях Грузии (напомним, что в 1921 году в Тифлисе долгое время жил и О. М.).

С декабря 1922 и по декабрь 1924 г. Павленко, — «проваренный в чистках, как соль», — уже на сугубо партийной работе постоянного секретаря и зав. отделом печати Закавказского краевого комитета ВКП(б); в мае 1924 года он даже избирается делегатом XIII съезда ВКП(б). Хорошо, видимо, зарекомендовав себя на номенклатурных должностях, Павленко отправляется на несколько лет за границу: в 1924–1927 гг. он сотрудник (официально — секретарь Закавказского представительства) советского торгпредства в Стамбуле, совершавший длительные командировки в Грецию, Италию и Францию [122] . Чем именно и под какой фамилией занимался за границей в середине 20-х годов — никто толком не знает [123] , как и то, что он, не будучи узником, делал тогда же или чуть ранее на Соловках (о них он очень любил рассказывать).

122

Его очерки из турецкой жизни публиковались в тифлисской «Заре Востока» и одесских «Известиях» под псевдонимами «Суфи» или «Сафи».

123

Сам он писал 8 мая 1929 г. Н. Тихонову, что «за границей ходил в высоких чинах — был коммерческим директором Аркоса (акционерное торговое общество All Russia Cooperative Society. — П. Н.) в Турции» и что его «полный… титул едва умещался на визитной карточке биржевого — в папиросную коробку! — образца» (Павленко П. А. Из писем другу (Н. С. Тихонову) / Публ. Н. К. Треневой, подгот. текста, вступл. и примеч. Ц. Е. Дмитриевой // Знамя. 1968. № 4. С. 127). Эти данные подтверждаются личными листками по учету кадров, заполненными Павленко в 1942 г. (РГАЛИ. Ф. 2199. Оп. 3. Д. 222).

Из-за границы Павленко возвращается уже в Москву, где сближается с группой «Перевал» и планирует в журналистику и литературу: с ноября 1927 по сентябрь 1929 г. он спецкор «Известий», а затем еще по два года — заведующий отделом прозы в журнале «Красная новь» и редактор журнала «30 дней» (где, возможно, с ним пересекался и О. М.). В устном жанре он абсолютный чемпион по застольным байкам, а в письменном — подающий надежды соавтор подчас таких приличных писателей, как Платонов, Пильняк [124] или Всеволод Иванов. В 1930 году, вместе с Н. С. Тихоновым, Вс. Ивановым, Л. М. Леоновым, В. А. Луговским и Г. А. Санниковым, совершает путешествие в Туркмению.

124

В 1928 г. он и Б. Пильняк выпустили совместный сборник рассказов «Лорд Байрон».