Оскорбление третьей степени

Виланд Райк

— Сложно сказать, — задумчиво произнесла Танненшмидт. — Вы, случайно, не слышали, о чем они говорили?

— Лишь отрывки, фрау старший инспектор. Помню, что речь у них шла о кровельщиках и кашалотах.

Танненшмидт принялась размышлять, что за тему затронули собеседники и что общего между кровельщиками и кашалотами. Может, в фокусе беседы была разница взглядов на мир сверху и снизу? Она уже собралась задать этот вопрос герру К., но потом напомнила себе, что рабочий день завершен и в ресторане она просто отдыхает, а не выпал няет служебный долг.

— А, и еще про кораблекрушения, —

добавил герр К.

Инспектор приняла эту информацию молча.

Время было позднее, и в ресторане почти не осталось посетителей. Если не считать Танненшмидт, которая заняла столик позади напольной вазы с павлиньими перьями, возле окна сидела парочка, очень занятая друг другом, поодаль инспектор увидела артиста, имени которого не могла вспомнить; артист и две хихикающие поклонницы пили шампанское. В центре зала, за большим столом под люстрой, компания бизнесменов, кажется, предвкушала премии от будущей сделки на Балканах. Пианист, закончивший играть, сидел в углу барной стойки перед чашкой кофе и что-то строчил в телефоне.

Когда запыхающийся Зандлер переступил порог ресторана, атмосфера в котором уже становилась сонной, он не сразу нашел Танненшмидт. Описав по залу круга полтора, он наконец увидел ее и взволнованно затараторил:

— Фрау старший инспектор, я все…

Танненшмидт вздрогнула и подняла руку.

— Точка! Сначала сядьте, коллега. Что будете пить?

— Я? Кофе, наверное. Послушайте, я все…

— Кофе, — перебила она, — без молока и сахара, как обычно?

— Да, — ответил Зандлер, и герр К., который уже подоспел к их столику, кивнул, принимая заказ.

— Очень хорошо. Теперь начинайте, Зандлер, коль скоро вы прибыли. Знаете, кстати, что объяснил мне сегодня Эгон Омананда из «Тихой обители»? Он сказал: «Прибывать легко, пребывать сложно». Большинство людей желают прибыть в ту или иную точку и не думают о том, что будет дальше, а ведь по-настоящему все начинается, когда они прибывают туда, куда стремились, и начинают там пребывать.

Зандлер, чье дыхание уже успокоилось, понимающе кивнул.

— Шотландский виски? — спросил он, взглянув на бокал инспектора.

— Он самый, — подтвердила Танненшмидт.

Герр К. принес кофе, и Зандлер, обрадованный тем, что может наконец поделиться сенсационными новостями, сообщил, что оговорка Маркова открыла ему глаза и практически позволила взломать код Шилля. Копируя список «LOST», Зандлер допустил ошибку во фразе «покончить с Эгоном О.»: на самом деле у Шилля было написано «покончить с Евгением О.», Евгением Онегиным, а это могло означать только вручение письма в опере, которое, собственно, и произошло.

Зандлер помолчал, ожидая, что начальница как-то отреагирует на известие, но та все так же спокойно и внимательно продолжала на него смотреть.

— Если помните, в письме секундант назначает встречу завтра в двенадцать часов. — Бросив взгляд на часы, он уточнил: — Уже пять минут сегодня.

Место — велнес-оазис «Фиш спа». По вашему мнению, инспектор, что за услуги предоставляет это заведение?

— Может, там всюду стоят аквариумы, а рыбы в них поют нежными голосами приятные песни, которые помогают клиентам расслабиться и

обрести гармонию?

— Не-ет, — радостно улыбнулся Зандлер. — Там делают пилинг для ног, а проводят его… маленькие рыбки. Клиент опускает ноги в резервуар с водой, где плавают хищные рыбешки, которые скусывают отмершую кожу со стоп и делают их гладкими.

— А-а, так вот что за «ножной секс», — сообразила инспектор. — Хорошая работа, Зандлер. Вы молодчина. Тут что-то есть. Это совершенно точно. Возможно, дуэль. Дуэль странностей. Дуэль загадочных поступков. У нас есть психиатр, который по непонятным причинам свихнулся, есть букинист, который тоже по непонятным причинам заработал бзик на теме дуэлей. Есть два письма, которые можно трактовать любым образом: как шутку, как ребус или как шараду. Чем народ только не увлекается… А еще у нас есть список Шилля. Но вот вопрос: знаем ли мы, что будет дальше? — Она взглянула на Зандлера, который достал свой блокнот и открыл его на нужной странице.

— Пункт первый — «Последнее помазание», второй — «Белая рубашка», третий — «Покончить с Эгоном… Евгением О.», четвертый — «Ха-эль точка Гитлер» и пятый — «Ножной секс». А, еще шестой пункт: «Отключить сигнализацию». Тут речь может идти о чем угодно, хоть об ограблении банка с целью раздобыть деньги на покупку оружия, хоть о проникновении в казармы бундесвера… Что скажете?

— Вы серьезно, Зандлер? Тогда давайте сейчас же возьмем под наблюдение все отделения банков и все казармы бундесвера на территории Большого Берлина. И, гулять так гулять, все магазины мужской одежды, ведь и про белую рубашку забывать не годится. — Она отвернулась и заказала герру К. вторую порцию виски для себя и первую для коллеги, которому, по ее мнению, тоже не мешало выпить. — Еще стоит узнать во всех храмах города, не запланированы ли у них на ближайшие дни ритуалы последнего помазания.

Инспектор помахала пустым стаканом. Зандлер помешал ложечкой свой кофе.

— В этой истории есть и кое-что хорошее. Мы можем положить ей конец. Нам ни к чему знать, зачем Шилль отключает сигнализацию или устраивает дуэль между рыбками-грызунами. Нас это не касается. И я говорю это не только как офицер полиции, но и как частное лицо, которое, возможно, выпило слишком много или, возможно, слишком мало. Попрощайтесь с тайнами, Зандлер! О пятнах от красного вина позаботится химчистка, а о рыбах-грызунах позаботится рыбак-грызун. Оставьте это! Воля человека — его царствие, и не имеет значения, верит ли он при этом в Царствие Небесное. Герр К. подошел к их столику и подал виски в тяжелых толстодонных хрустальных бокалах.

— Кстати, — не унимался Зандлер, — после вашего ухода Марков заявил, что будет искать себе секунданта. Он сказал: «С меня хватит».

— Вот-вот, с меня тоже, — поддакнула Танненшмидт.

Причину, по которой Марков после скандала в опере, находившейся в двух кварталах от его дома, не пошел прямо к себе, можно объяснить с психологической, а не с метеорологической точки зрения. На улице было холодно и становилось все холоднее, пальто Марков забыл в гардеробе. Другое вероятное объяснение состоит в том, что ключи от его квартиры лежали в кармане пальто.