Основной закон 2
Шрифт:
Через полчаса они сидели за столиком в ближайшем ресторане и ели какое-то деликатесное мясо. Венедиктовна тянула через трубочку экзотический коктейль, Валерик – любимый апельсиновый фреш.
– Боже мой, Валера, как ты изменился! – в очередной раз покачала головой женщина.
– Не надо, Оля, не стоит. – в свою очередь покачал головой Валерик.
– Не вспоминай прошлое, не порти этот вечер. Лучше расскажи о себе. Какими ветрами тебя вдруг занесло в Москву?
– Ничего такого сверхъестественного, - махнула рукой Венедиктовна.
– Заехала к подруге. Погостить, поболтать о женском да по
Она хитро подмигнула и вдруг маняще улыбнулась куда-то в пространство, чуть повела плечом, капельку прогнулась, порезче обозначив роскошную грудь, как-то по-особенному повернула голову. И на глазах Валерика свершилось чудо: вместо красивой зрелой женщины за столиком напротив него вдруг оказалась сверхсексуальная дама, буквально воплощенная страсть. Тут же – Валерик это зафиксировал на автомате – сразу несколько мужчин, сидевших поблизости, судорожно сглотнули. Венедиктовна звонко рассмеялась, вернулась в исходное положение, сбросив колдовской морок и, утвердив на скатерти локти, положила подбородок на сцепленные вместе пальцы. Внимательно, с неопределенной улыбкой на губах, поглядела на парня.
– Раз прошлое забыто, давай о настоящем. Я о тебе, о твоей, скажем так, ситуации много слышала от подружек. Сам понимаешь: у женщин имеются свои источники информации. А когда речь идет о таком сверхважном деле, как молодость и красота, даже самые заклятые подруги начинают действовать заодно. И я очень удивилась, увидев тебя в столице вот так, открыто. У тебя что-то изменилось?
Валерик отзеркалил её позу:
– Точно еще неизвестно, но шансы имеются. Всё решится завтра. А ты, кажется, собралась сосватать мне на процедуры свою подруженцию?
– Ничего от тебя не скроешь, - сделала Венедиктовна толстый комплимент. – Да, хочу. Она когда меня после твоей процедуры увидела, чуть душу не вытрясла: вынь да положь ей чудо-доктора. Только в то время ты уже стал, так сказать, недоступен. Так что подруга встретит тебя как дорогого гостя и вывернется наизнанку, чтобы любую твою прихоть удовлетворить. Главное, чтобы ты её тушку как следует отрихтовал. Ну и мой интерес тоже имеется, как без этого. Она заплатит тебе деньгами, а потом останется должна мне услугу.
– Дай мне свой номер телефона. Как мое положение устаканится, я тебя наберу.
Венедиктовна полезла было в сумочку, но на полдороге остановилась. Призадумалась ненадолго и внезапно спросила:
– Слушай, Валер, а ты сейчас занят? Вот прямо сейчас?
– В общем, свободен. Я сегодня уже досыта нагулялся, аж ноги гудят. Как раз собирался поужинать и ехать в гостиницу.
– А поехали сейчас к подруге? Ты её залечишь, там и переночуешь. А утром сразу от нее на свою встречу. Ну или, если захочешь, сперва в гостиницу.
– Она будет трезвой? Ты же знаешь все нюансы.
– За это не переживай. Её в кабаке трудно уговорить даже на коктейль. Не пьёт, не курит, не нюхает.
Валерик думал недолго:
– А поехали. Заказывай такси, я пока без связи. Нет смысла тратиться на телефон, если завтра придется всё бросать и сваливать.
– А мы с тобой… - осторожно полуспросила Ольга.
Задавать столь деликатный вопрос в лоб она не хотела, но Валерик прекрасно
– Извини, - покачал он головой, - еще не всё прошло, и еще есть надежда. Может быть, позже, но об этом я тоже узнаю лишь завтра.
Валерик махнул официанту, попросил счет. Сумма была приличная, но подъемная. Проблема оставалась в том, что деньги лежали в «набрюшнике», и светить на публику всю пачку не хотелось. Он поднялся, вполголоса предупредил:
– Я сейчас.
Дождался понимающего кивка и отправился в туалет. Быстро отсчитал нужную сумму, сунул в карман, остальное убрал на место, глянул на себя в зеркало – вроде, вид вполне пристойный. Пригладил волосы и пошел обратно, чтобы увидеть, как пьяный мужик в дорогом костюме пытается вытащить Венедиктовну из-за стола. Картина была гнилая: женщина кричит, упирается, а вокруг ни одна сволочь даже голову не повернет, не говоря уже о том, чтобы вступиться. Обслуга ресторана вместо того, чтобы разрулить ситуацию или, хотя бы, вызвать полицию, притихла и рассосалась, словно и не было никого.
Кулаки сжались сами собой. Прошли те времена, когда имело смысл бояться персонажей, подобных недоброй памяти Паше Перминову. У Валерика и статус поменялся, и возможностей прибавилось. В смысле, сил стало больше, и физических, и энергетических. Парень сделал десяток быстрых шагов, пересекая небольшой зал и сходу засадил кулак моральному уроду под ребро справа, поближе к печени, добавив на десерт, как обычно, любимый электрошок.
Пьяный скот рухнул на пол как мешок с дерьмом. Тут как раз у Венедиктовны ожил телефон: подъехало такси. Валерик бросил на стол деньги, подал руку женщине, помогая ей переступить через героя-любовника. Мимолетно глянул на физиономию тела – ничего особенного, типичное богатое быдло. Возможно, не лишенное ума и проницательности, но – быдло.
Еще через минуту Валерик, провожаемый десятками взглядов, помог Венедиктовне сесть в машину, погрузился сам и пропал из виду в сумраке июньской ночи.
Глава 15
Провожали Валерика обе дамы. И Венедиктовна, и пациентка, по совместительству хозяйка шикарного загородного коттеджа. Подружка тоже оказалась сочной дамой, особенно после вчерашних процедур, но все же не настолько. Ольга была вне конкуренции.
Пачка денег в набрюшнике пусть не удвоилась, но весомо распухла. Подруга Венедиктовны намекала, что готова расплатиться не только деньгами. Очень прозрачно намекала, только что впрямую не предлагалась, но Валерик все намеки проигнорировал. Даже если не брать в расчет его личную ситуацию, заводить шашни с пациентками он считал плохим вариантом.
И вот теперь, отдохнувший и приподнявшийся по деньгам, Валерик ехал на встречу, которая могла как резко упростить его жизнь, так и резко её усложнить. Как ни крути, а его нашли. И найдут еще раз, едва только он попытается жить нормальной, обычной жизнью. Можно, конечно, снова сбежать. Но всю жизнь ведь не пробегаешь, рано или поздно придется остановиться. И либо до последнего дня таиться, как баба Клава, либо всё же поступиться какой-то частью личной свободы ради возможности жить открыто. Очень вероятно, что в её времена такой договор был невозможен. Но, может, сейчас что-то переменилось?