Основы человечности. Работа над ошибками
Шрифт:
— Вы сами-то читали? — в лоб спросил Людвиг.
— Вам-то какое дело?
— Значит, читали. И решили, что Ксюхе тоже надо. А лично отдавать побоялись, потому что… Ну, мы оба знаем вашу внучку: с неё бы сталось чисто из чувства противоречия выбросить тетрадку в окно, да ещё и обидеться, что её долго прятали. — Людвиг не спрашивал, просто перечислял факты. Достаточно очевидные факты, с ними даже сама Ксюша не спорила.
Тимур вспомнил, как она смотрела на тетрадь, когда впервые её увидела, — и кивнул. Действительно, выбросила бы, даже не открыв.
— Я хотела её предостеречь. Наглядно показать, почему стоит быть осторожнее. — Ольга Степановна вздохнула и бесцельно поболтала ложечкой в чашке. — Она в последнее время вела себя странно. Хамила больше обычного. Постоянно где-то пропадала.
— А что, я должна весь день в четырёх стенах сидеть? — буркнула Ксюша.
— Достаточно просто сообщать, куда ты пошла и когда вернёшься. Не так уж и сложно.
— То есть личной жизни у меня быть не может? Обязательно отчитываться за каждый шаг?!
— Не кипятись. Помнишь, как ты ругалась, когда я ушёл и не предупредил? Ну вот, в обратную сторону это тоже работает. — Людвиг погладил сестру по спине совершенно машинально, как будто успокаивал испуганного щенка. И она действительно почти сразу присмирела, даже взгляд стал не таким затравленным.
Зато Ольга Степановна, напротив, напряглась. Да, со стороны жест действительно выглядел странно. Многозначительно. Не хуже пресловутых фотографий.
— Не трогайте мою внучку, — прошипела она.
— Почему? — спокойно спросил Людвиг.
— Ей пятнадцать!
— И что? В этом возрасте детей трогать нельзя? Утешать нельзя? Обнимать нельзя?
— Посторонним — нельзя!
— Он не посторонний! — Ксюша вскочила со стула и прижалась к Людвигу со спины, не то прячась за ним, не то подпирая. — И не такой чёрствый сухарь, как ты. Ты-то меня когда в последний раз обнимала? В первом классе?
— В третьем, когда ты болела. — Ольга Степановна поджала губы. Стук ложечки о края чашки приобрёл угрожающий оттенок. — Отойди от него немедленно.
— А если не отойду?
— Только попробуй! Ты у меня неделю сидеть не сможешь!
— Вы же понимаете, что ваша дочь не сумасшедшая? — невпопад спросил Людвиг.
Впрочем, Тимур давно уяснил, что любое «невпопад» у него происходило в нужный момент и с некой целью. Вот и сейчас Ксюшина бабушка удивлённо вздрогнула и отложила ложку.
— Что?
— Вы читали её дневник. Думаю, полностью и не один раз. У вас была уйма времени, чтобы осознать написанное. Вы помните историю знакомства Нади с этим её В.? Помните её мысли про остановленную на ходу машину и про магию? Что вы подумали в этот момент? Что ваша дочь сошла с ума? Что ей навешали лапши на уши? Или подсыпали какой-то наркотик?
Ольга Степановна промолчала.
Зато Ксюша, прислушавшись к её молчанию, уверенно прошептала: «Да». Тимур, правда, не был уверен, к какому из предположений относилось это «да». Возможно, ко всем сразу.
— Так, всё, мне надоело! — Ольга Степановна, кажется, разозлилась всерьёз. Или очень талантливо скрыла за злостью
— Не надо, вам же потом обидно будет, что не дослушали. Мы и так наконец-то переходим к пункту «в-третьих». Я же не обсчитался, это было «в-третьих»? Ну, когда мы на лестнице стояли. В общем, разрешите представиться, меня зовут Людвиг Майер. Людвиг Валентинович, если хотите. Кстати, «В.» в дневнике Нади — это Валентин.
Тимур опять не знал, смеяться или плакать.
И этот человек скрывается от правосудия! Да ему осталось только значок с собственным именем на грудь повесить и в таком виде на улицу выйти, или в интернет выложить фото с координатами.
Ксюша за спиной Людвига удивлённо распахнула глаза. Она явно не ожидала, что план «объяснить, как всё было на самом деле» включает и рассказ о внезапно обретённой родне.
Однако польза от неожиданного признания всё же была: Ольге Степановне, кажется, резко стало не до полиции.
— Доказательства? — строго спросила она.
— Знаете, у меня паспорта с собой нет, и никакого теста ДНК тоже никто не делал, но… — Людвиг ненадолго задумался. Настолько ненадолго, что сразу стало понятно: следующая фраза заготовлена давным-давно. — Усы, лапы и хвост — вот мои документы.
— Людвиг, нет! — рявкнул Тимур. Даже сам от себя не ожидал такого командного голоса.
— Людвиг — да! — фыркнул несносный оборотень, после чего встряхнулся, приземлился на четыре лапы и приветливо завилял хвостом.
— Извините, он не всегда такой придурок, — вздохнул Тимур.
— Кажется, мне нужны объяснения, — пробормотала Ольга Степановна.
— И валерьянка? —догадливо уточнила Ксюша.
— Да, пожалуй, тоже не помешает.
Дорогой дневник, часть 3
19 сентября 2008
Я не помню его лицо. Не помню его имя. Не помню, о чём мы разговаривали.
Перечитываю записи в дневнике, пытаюсь ухватить хотя бы ощущение реальности — и не могу. В голове каша, как будто всё, что было, произошло по пьяни или по накурке. Я никогда наркотики не пробовала, но, наверное, ощущения похожие. Я даже не уверена, что сейчас воспринимаю всё правильно. Что сейчас мир вокруг меня реален.
А если бы дневника не было — что тогда? Что бы я подумала? На кого бы я подумала?
Если я увижу этого человека на улице — узнаю ли я его? Или пройду мимо?
Ненавижу себя за привычку писать здесь инициалы вместо полных имён. Но я же писала для себя! Мне никогда бы не пришло в голову, что однажды я забуду, как эти инициалы расшифровываются.
Наверное, я должна быть в шоке.
Мне почему-то кажется, что сейчас я должна быть в шоке. Должна биться в истерике. Должна кричать: «Верните мою память!» Должна искать этого В., искать зацепки, куда-то двигаться.