Основы искусства святости. т3

Беляев Епископ Варнава

7 8

терапевтов и ессеев .

Нечестивцы первобытного послепотопного человечества, уклонившись в язычество, не могли тем самым совершенно стереть со своей души образ Божий и уничтожить окончательно религиозные запросы своего богоподобного духа. К тому же, уходя из-под родного крова общечеловеческой семьи, сохранившей истинное богопочитание, они, конечно, унесли с собою в уме и сердце обрывки истинных преданий и вероучительных истин. Таким образом, у них должно было сохраниться непременно и аскетическое начало в жизни, но, как и все другое, в искаженном, изуродованном виде. Действительно, это мы и наблюдаем в истории. Душа язычника, в которую Бог, как и у всякого другого человека, вложил непреодолимое

влечение к Нему⁹ за счет подавления чувственности и отречения от всех привязанностей, постоянно порывается удовлетворить коренным запросам своего существа¹⁰ — во все времена, во всех странах, у всех народов, — но, лишенная непосредственной помощи Божией, делает это слепо, ложно, иногда в чудовищно грубом виде. Таким образом, тело, которое христианство имеет целью обожить, сделать святым, здесь считается врагом, которого надо уничтожить как злое начало какими бы то ни было средствами, хотя бы посредством страшнейшего разврата или, наоборот, насильственного скопческого целомудрия.

При этом дух попадал в другую ловушку. Желая войти в общение с божеством, после подобного «презрения» плоти он встречался неминуемо со злыми духами и обольщался ими. В таком состоянии он тоже уходил в мистику, но в сатанинскую. Творил чудеса, но ложные, имел созерцания, но прелестные, пророчествовал, но прорицанием бесов-111-

ским. Так образовались аскетизм жрецов египетского культа Сераписа¹¹,

12 13

жрецов Кибелы и Астарты , служительниц Весты и Доброй богини (Bona dea) , подвижничество у неоплатоников и пифагорейцев¹⁴, у индусов и прочее и прочее.

Приведу несколько исторических примеров проявления аскетизма в грекоримском мире. Если их рассматривать с точки зрения строгого христианства, то, конечно, они не имеют никакой внутренней ценности и значимости, так как построены в большинстве случаев на тщеславии или были вынужденными, не являясь плодом добровольно ограничивающего себя человеческого духа, и притом только из любви к Богу, а не из каких-либо побочных интересов. Если же их сравнить, например, с моралью какого-нибудь интеллигента нашего времени, то, без сомнения, таковые могут для последнего явиться хорошей пропедевтикой, подготовительной ступенью для того, чтобы потом ему войти непосредственно в святилище христианского подвижничества.

Подвижниками у язычников являлись, главным образом, так называемые философы. В их сочинениях и поступках встречаются, повторяю, любопытные в указанном отношении вещи.

Так, Сенека, воспитатель императора Нерона, живший в такое время, когда никакой знатный и богатый человек не мог поручиться за завтрашний день и вообще за то, что окончит жизнь свою естественною смертью¹⁵, когда и самому философу пришлось испытать ненависть своего царственного воспитанника и покончить жизнь самоубийством, был (как говорит история) страшно пристрастен к деньгам и имуществу; однако, будучи не менее одержим и страстью тщеславия, дает себе и другим неудачникам такой совет:

«Я буду нищим, — но ведь таков удел большинства. Я буду изгнан, — но разве я не могу считать родиной место своего изгнания? Меня закуют в железо, — так что же: разве теперь я свободен? Да и сама природа разве не приковала меня к этому телу, которое гнетет меня?»¹⁶

В другом месте он советует богачам приучаться, как говорится, спать «на голых досках» (grabatus ille verus sit), есть «черствый и заплесневелый хлеб» (panis durus ас sordidus), да не только денька по два и по три, а побольше, чтобы это не для прихоти и дурачества было совершаемо, а чтобы в практику и опыт

17

вошло — ut non lusus sit, sed experimentum .

– 112С подвижнической стороны можно рассматривать и жизнь философа Сократа, так как он, по словам Алкивиада в «Пире» Платона, своими трудами в походе превосходил всех других, и даже от пирушек часто отказывался, «и что особенно удивительно¹⁸, — продолжает рассказчик, — пьяным никогда не видывал его никто». В мороз он выходил в той же самой одежде, какую всегда носил, и когда другие обертывали ноги войлоком и овечьей кожей от мороза, Сократ ходил по снегу и льду «босыми ногами... легче, чем другие обутыми»¹⁹.

Много подобных вещей собрано

св. Григорием Богословом с приличной

20

отповедью, критикой и разъяснениями .

В заключение приведу, хотя не исторический, а всего лишь литературный документ наших времен, но дышащий такой «художественной правдой», что цивилизованным людям неплохо бы было принять его для поучения.

А поучает в нем краснокожий дикарь — герой рассказа Джека Лондона «Союз

21

стариков». «И я, Имбер, — говорит он , — раздумывал об этих вещах [т. е. как спасти свое племя, которое погибло от пришествия культурных людей]²². Долго я размышлял. Я говорил с шаманом и старыми людьми, которые были мудры. Я удалялся, чтобы шум деревьев не беспокоил меня, и не принимал пищи, чтобы живот мой не давил на меня и не притуплял моего зрения и слуха. Я просиживал долго без сна в лесу, широко открыв глаза в ожидании знамения и терпеливо насторожив слух в ожидании слова, которое должно было послышаться. И я странствовал один во мраке ночи на берег, где завывал ветер и рыдали волны и где я искал мудрости у духов прежних шаманов в деревнях, и умерших, и ушедших...»

Здесь курсивом мною подчеркнуты главные предметы аскетического делания, хотя в существе своем уже извращенного, но по идее сохранившегося еще в очень большой первоначальной целостности. Здесь присутствуют и старчество, и воздержание, и безмолвие, и пост, и молитва...

Мы находим уже в раю начатки подвижничества (аскетизма). Что же это значит? То, что душа, как ограниченное тварное создание, не имеет самодовлеющего блаженства и самобытности в себе самой, но требует подкрепления и своего рода питания от Божественного Духа, требует Его благодати. Последняя же поддерживается, растет и укрепляется в человеческом существе только при условии известных -113-

усилий, тяготения к ней, к этой благодати, точнее сказать, к Самому Богу; созидается посредством забвения самого себя для Бога и в Боге и посредством направления всех сил, душевных и телесных, на приобретение всего «Божьего», «святого», «чистого», «добродетельного»... А подобное делание и осуществление духовных и телесных усилий (Мф. 11, 12) есть аскетизм. И так как греха тогда еще не существовало, подвижничество было сладостно, умилительно, успокоительно, блаженно. Направлять свою волю в сторону божественного, то есть «отсекать» ее (в нынешнем значении слова, употребляющемся у святых отцов), было небольно, потому что пристрастия к чему-либо окружающему еще не появилось. Но все-таки свою волю приходилось отсекать, то есть подвижничать. И поскольку даже ангелы тварны, постольку и они должны также отсекать свою волю пред волею и свободою высшего их Существа, разумею Бога, конечно. Лишь Он — Единый, Всеблаженный, Вседовольный и не ограниченный ничем — не требует для Своего бытия и блаженства внешних, искусственных, вспомогательных средств. Но как только Второе Лицо св. Троицы воплотилось, сделалось совершенным человеком, оставаясь в то же время и Божеством, тотчас же понудило взять на Себя труды и поты человеческие, скорби и злострадания, о чем будет сказано ниже. Иисусу Христу, как Богу, это не нужно было, но Он нам оставль образ, да последуем, стопам Его (1 Пет. 2, 21). Соделал Господь сие для того, чтобы отныне всякий труд и подвиг, через которые человек захотел бы укреплять себя в добродетели и побеждать в своей плоти грех и диавола, был бы благословенным, а не проклятым; сильным и святым, а не немощным и нечистым. Но отменить самый труд и подвижничество, как бы их ни понимать, нельзя.

Требовать уничтожения их — это значит, во-первых, требовать уничтожения самого человека или ангела как таковых и поставлять их на место Самого Бога, Который Один ни от кого ничего не требует и без труда все имеет (Деян. 17, 25). Аще взалчу, не реку тебе, — глаголет Он чрез пророка, — Моя бо есть вселенная и исполнение ея (Пс. 49, 12). Наоборот, человеку, чтобы получить что-нибудь,

23

требуется привнести труд и желание (которых у Бога появляться не может) . Например, чтобы получить милостыню, надо протянуть руку; чтобы съесть кусок хлеба и -114-