Основы искусства святости. т3
Шрифт:
– 124-
Поэтому нужно разумно судить о вещах. Отцы сказали. «Один ест много и не насыщается, а другой ест мало и насыщается; а большую награду получает тот, кто много ест и остается голодным, нежели тот, который мало ест и бывает
29
сыт» .
Имеющие представление о свадьбе как о месте шуток, веселья, музыки, конечно, и Христа хотят видеть принимающим участие в общем празднике. Но Сказавший «Горе вам, смеющиеся ныне!» (Лк. 6, 25), очевидно, Сам никогда не смеялся. Зато часто видели Его плачущим — и очень сильно, навзрыд (Лк. 19, 41: екХаиоеу).
Плач же, конечно, есть дело аскета и спасающегося,
Но, главное, не забудем, что Господь Иисус Христос совершал все эти подвиги, оставаясь бесстрастным. Его Божественные помыслы не рассеивались, хотя Он и пребывал посреди шумной, часто ропщущей толпы. Он безнаказанно для Своего сердца мог находиться в самой неподобающей обстановке и позволять приближаться к Себе лицам, которых ни один подвижник не осмелился бы допустить до себя. Таким образом, то свободное отношение к миру, которое Господь проявлял в Евангелии, никак не может быть примером для всех желающих подвизаться против своих страстей, а с другой стороны, те труды и подвиги, которые Он нес, вовсе не являлись для Него, Чистого и Бесстрастного, необходимостью. Но для нас они должны служить образцом.
Я не буду подробно останавливаться на величественных образах св. апостола
30
Павла, усмирявшего и порабощавшего свое тело (1 Кор. 9, 27) , и апостола
Петра, который, по словам его ученика, св. Климента, всю жизнь при полуночном пении петуха вставал с ложа, становился на колени и оплакивал свое отречение горькими слезами (по преданию, глаза апостола Петра от постоянного
31
плача всегда были красными и вспухшими) . Опущу подвижническую жизнь апостола Иакова, брата Господня, который «вина и сикера не пил, не употреблял в пищу никакого животного, не стриг волос, не умащался елеем и не мылся в
32
бане» ; равным образом опущу и подвиги апостола Матфея, воздерживавшегося
33
от мяса и питавшегося только плодами и огородными овощами . Кратко сказать, ученики и апостолы -125-
Христа во всем подражали Своему Господу — они были первыми христианскими аскетами34, и изображать дело иначе немыслимо, хотя бы вышеуказанных примеров я и не приводил.
Первые христиане, в свою очередь, подражали подвигам святых апостолов (1 Кор. 11,2; Флп. 3,17). И здесь, в первохристианской общине, мы видим первое зерно настоящей будущей монашеской общины — киновии.
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян. 4, 32, 34-35).
Но это было не насильственное распределение имущества, с отъятием (реквизицией) его у богатых и раздаянием не ожидавшим такого «счастья» беднякам. Нет, все было любовно совершаемо, добровольно (Деян. 5, 4), в чем и состояла ценность добродетели. Награждать же своих слуг, переступая через кровь и слезы других, и диавол может. И этого Господь от Своих последователей не требует и тому
«Такова была тогда вся Церковь, — продолжу словами аввы Пиаммона
35
Египетского , — каких ныне (т. е. в конце IV века — время чудотворцев! — Еп. Варнава) весьма мало с трудом можно найти в киновиях. Но когда после смерти апостолов начало охладевать общество верующих... то не только обращавшиеся [вновь] к вере Христовой, но и предстоятели Церкви уклонились от прежней строгости... А те, у которых была еще горячность апостольская, помня о том прежнем совершенстве, удаляясь из своих городов и от общения с теми, которые почитали позволительным для себя или для Церкви Божией нерадение распущенной жизни, стали пребывать в местах подгородных и уединенных, и что было установлено апостолами, как помнили, вообще для всей Церкви36, в том начали упражняться особенным образом, всякий сам по себе... Они, мало-помалу с течением времени отделяясь от общества верующих по той причине, что
37
воздерживались от супружества и уклонялись от соучастия с родителями и сообращения с этим миром, назывались монахами38, единожительствующими, по строгости одинокой и уединенной жизни. Отсюда последовало, что -126-
по совокупному сожительству они назывались киновитянами, а кельи и
39
местожительство их — киновиями» .
Некоторые лица, желая еще больших подвигов и больших побед над диаволом, удалялись для достижения окончательного совершенства в пустыню и делались
анахоретами, то есть отшельниками. Несколько келий отшельников,
40
сгруппированных вместе, составляли лавру .
Таково было происхождение монашества41, организованного подвижнического уклада жизни, при котором люди, объединенные одной общей божественной идеей и воодушевленные одними и теми же загробными чаяниями, ради Христа повинующеся друг другу в страсе Божий (Еф. 5,21), умерщвляют разумным образом, по правилам святых отцов, вожделения души и тела и тем достигают постепенно в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4,
13).
Но хотя монастыри возникли чуть ли не с самого начала христианства, первые три века они были не очень распространены и устраивались в глухих, малодоступных местах. Ибо в эпоху гонений на виду держаться было трудно. То же надо сказать и о монашествующих в городах. В миру всегда находились подвижники (аскеты) и подвижницы, желавшие всецело посвятить себя Богу, но из-за преследований им приходилось действовать, большей частью, в одиночку, и хотя, конечно, трудно было первохристианским девам брать на себя обеты
42
монашества, живя в страшно развращенной языческой среде , однако они не
43
отказывались принимать посвящение от руки епископа .
Но с объявлением христианства господствующей религией в 313 году по Рождестве Христовом, положение сразу переменилось. Благочестие заблистало с невероятной силой. Начался расцвет монашества и даже, можно сказать, наступила для него самая пора цветения, которая уже больше не повторялась в истории и не повторится, как предсказали древние отцы, подобно тому как невозможно уже повториться и первохристианскому благочестию.