Особо опасная особь
Шрифт:
– Отлично, – Картер кивнул. – Едем на ранчо, стало быть? Искупаемся в речке, посмотрим, какой улов у старины Джо?
– Не получится. Племянник не знает, где это место точно находится.
– Врет, – уверенно заявил Руди. – Вези этого Адама сюда. Я из него Еву сделаю, но информацию вытащу.
– Бесполезно. Он на самом деле не знает. Я просканировал его мозги – пусто. Джозеф всегда ездит туда один, Адам никогда там не был, да и не больно-то интересовался этим самым ранчо.
– Ясно. – Руди убрал ноги со стола, придвинул к себе клавиатуру. – Сейчас прозвоню по базе. Где ты говоришь, у него фазенда? В Мичигане?
– Я уже прозвонил. По нулям. Ранчо записано на какого-то другого человека. Да, похоже, и не ранчо это вовсе – так, одно название, рыбачий домишка на берегу речки и четверть акра земли, заросшей кустами. В Мичигане таких частных владений – несколько тысяч.
– Да хоть миллион! – Руди придвинулся к экрану вплотную – так, что брызги слюны полетели на стекло. – Мне нужен этот хренов глист, инопланетный червяк, и ради него я не то что Мичиган, все Штаты на уши поставлю! Заказывай скипер, я хватаю Карлоса, и через полчаса прыгаем к озерам. Я не я, если сегодня же не найду чертово ранчо, и Джо на нем. Все понятно?
– Понятно… – хмуро пробурчал Фил. – Ты хоть спал ночью, Руди?
– Спал.
– А я – нет.
– Ерунда. На месте отоспишься, дам тебе на это пару часов.
– Ну спасибо, благодетель, – сказал Фил Брем. – Вовек не забуду.
Хиту смотрел на мир глазами пожилого, изможденного, нездорового человечка. Человечек стоял по колено в воде уже два часа подряд – ноги его замерзли и потеряли чувствительность, мошонка сжалась, тощий живот, казалось, прилип к позвоночнику, лицо и руки покрылись волдырями от укусов мошкары. Человечек Джо застыл как изваяние, опустив в воду бесполезную удочку без лески. Между ног его плавали черные окуни. Джо не обращал на них внимания. Голову его заполнял равномерный, механический рокот – фразы на архаичном английском, латинском, польском языках сменяли друг друга с монотонностью заевшей пластинки:
«Because thou sayest: I am rich, and made wealthy, and have need of nothing: and knowest not, that thou art wretched, and miserable, and poor, and blind, and naked… Nie czuje, sie, dzis dobrze. Deus, cuius verbo sanctificantur omnia, benedicteonem Tuam effunde super creaturas istas… Jest mi niedobrze»…
Фразы из священных книг, жалобы на здоровье, слова о семье. Бессмысленный набор, белиберда.
Человечек дошел до крайней стадии истощения, жизнь едва теплилась в нем. Однако червь не чувствовал ни малейшего удовлетворения. Ему еще не приходилось вкушать столь безвкусной, отвратительной пищи.
Потому что человечек не был унижен.
Почему он не чувствовал унижения? Из-за того, что сошел с ума?
Нет, вовсе не из-за этого. Вряд ли он сбрендил по-настоящему – просто выставил защиту, отгородился от хиту забором из своих дурацких фраз.
Червь понимал причину своего провала: сей человечек не был хищником. Две людские особи, которыми хиту уже насладился, были настоящими бестиями – физически развитыми, жестокими, уверенными в своей силе, привыкшими нападать и побеждать. Превращение в жертву стало для них истинной трагедией. Этот же хлюпик сразу ушел в себя. Он не поддавался контролю.
Хиту сделал ошибку. Он рассчитывал, что задержится в теле старика ненадолго, что быстро перескочит в Лину – ту девицу, которой он позволил сбежать с астероида. Девица была
За три месяца, проведенных на Земле в теле Виктора, хиту убедился, что люди не могут сопротивляться его приказам – мысленные волны, посылаемые им, действовали на всех. Причем люди не осознавали, что действуют по чужой воле – они тупо подчинялись, не задавая себе лишних вопросов. Червь блаженствовал, он заставлял Виктора попадать во все новые приключения, подвергающие его смертельной опасности, и он же, мудрый хиту, вытаскивал Виктора каждый раз – на волосок от гибели, вдоволь насладившись страхом и униженностью дрянного человечишки. Виктор был хорош, что и говорить… И все же он отработал свое. Лина должна была стать следующим долгим пристанищем. План был разработан детально, искусно, изящно. И сорвался.
Лина не подчинилась ему. Более того – она раскусила хиту, услышала его волны, назвала его свистуном. Почему?
Нетрудно догадаться о причине. Ее гены нашпигованы чужеродными кластерами как булка изюмом. Они сделали ее гибридом – не только человеком, но и стансовской тварью. Гибридом с новыми свойствами. Она может сопротивляться хиту – в отличие и от людей, и от стансовских зверюг.
Нет худа без добра. Если бы хиту попал в эту девицу, она наверняка нашла бы способ справиться с ним. Она опасна для него, очень опасна. Держаться от нее подальше. А ошибки… Для того они и существуют, чтобы их исправлять.
Старик упрям, но долго он так не простоит. Вчера торчал в воде три часа, гаденыш, но все же сдался и пошел домой спать. А дальше… Хоть здесь и лес, но Мичиган – это вам не Аляска. Местность достаточно населенная – местными жителями, туристами, такими вот, как Джо, рыболовами. Кто-нибудь непременно приблудится, пройдет мимо дома в зоне захвата, и хиту услышит его, и возьмет под контроль, и закончится его неприятное заточение внутри негодного раба.
– Эй, Джо, – позвал червь. – Ты слышишь? Пойдем домой, дружочек. Хватит мерзнуть. Растопим камин, высушим наши старые ноженьки, поедим вкусных консервов, запьем их вином…
– Рыбка, рыбка, – сказал Джозеф. – Поймаю рыбку и сразу пойду.
Хиту в очередной раз пожалел, что у него нет рук. Он с удовольствием отвесил бы старику хорошую оплеуху.
– Умник, мы сможем когда-нибудь выйти из этого дома? – спросила Лина. – Или будем сидеть здесь до самой смерти?
Умник развешивал выстиранную одежду на веревке, которую собственноручно протянул через всю комнату. Стирал, естественно, тоже он сам – в ванной, руками, и достаточно умело.
– Когда-нибудь выйдем, – сказал он, не оборачиваясь. – Вот одежонка высохнет, и двинемся в путь.
– Куда?
– Сложно сказать…
– Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, – капризно заявила Лина. – Ты скрытный, недоверчивый и угрюмый. И как я смогу жить с таким человеком?
– Ты тоже многое от меня скрываешь.
– Ничего я не скрываю.
– Скрываешь, скрываешь.
– Что именно?
– Не рассказала мне про инопланетянина.
– Какого инопланетянина? – опешила Лина.