Остановка
Шрифт:
Кажется, и Лена испытала нечто подобное, но и ей деваться было некуда.
– Здравствуйте, - сказала она неуверенно, останавливаясь у моей скамьи.
Пройти мимо было неудобно, мне ограничиться формальным словом тоже. Я приподнялся.
– Здравствуйте. Вы тоже едете?
Она нашлась первая.
– Нет, это вы - тоже. А я, как всегда, каждую среду. У мамы этот день свободен.
Задача моя, очевидно, усложнялась, но что было делать?.. Мы оба сели, поглядывая друг на друга несколько натянуто. Состав вздрогнул, как положено, и двинулся, медленно
– Далеко собрались?
– спросила Лена.
– Неужели в наш городишко?
– Почему так пренебрежительно? Когда-то я любил там бывать.
– А я и сейчас люблю.
За окном тянулись старые, прочные, красного кирпича станционные строения.
– Вы ведь знали маму?
– Знал.
– "Как быть? Как сказать, куда я еду?.."
И тут она протянула мне руку. То есть рука-то осталась неподвижной, на ремне сумки. Я имею в виду руку помощи.
– А почему бы вам не зайти к маме?
Мне всегда легче не зитрить. К тому же я испытал немалое облегчение.
– Признаться, такая мысль у меня была.
– Вот и чудно.
– Вы, однако, у Полины Антоновны отнеслись ко мне... не совсем гостеприимно.
Я сказал и устыдился своего злопамятства. Но она, казалось, не придала значение моему выпаду.
– У меня бывает... такое. Настроение. Простите. Мама совсем другой человек. Она мягкая.
– А вы... в отца?
Вопрос был без всякого умысла. В тот момент я еще был страшно далек от того, что узнал вскоре. Но она резко сдвинула брови.
– Мой отец тоже добрый, очень хороший человек. Просто я другая.
– Я не хотел вас обидеть.
– Я тоже. Тогда, у Полины Антоновны.
– Но почему вы не сказали, что вы дочь Наташи?
– Я думала, вы уже знаете от Полины Антоновны.
В самом деле. Я вспомнил, как в машине на мой вопрос о Лене Полина Антоновна сказала только: "Аспирантка. Сережина". А о Наташе - ни слова. Только после истории с фотокарточкой разъяснила. Почему? "Впрочем, это уже в огороде бузина. На кладбище ей не до того было. Не погружайся в детективщину, дорогой Николай!"
– Нет, она не успела.
– Вы думаете?
В словах прозвучало что-то мне непонятное. "Не поддавайся искушению искать в простом многозначительное!" - предписал я себе строго.
– Так и было.
Станционная зона тем временем кончилась, и электропоезд уже шел местностью, знакомой мне в юности. Но как она изменилась! Цивилизация повсюду потеснила природу, дороги и линии проводов по обеим сторонам сопровождали реку, а деревьев в прибрежных рощах заметно поубавилось. Зато вместо глинобитных хат повсеместно поднялись кирпичные дома, красные и белые, под шифером и железом, увенчанные замысловатыми телевизионными антеннами. Казалось, жители-умельцы уже готовы к космической связи. Правда, садов во дворах стало меньше, они уступили место теплицам под полиэтиленовой пленкой. Я скользил взглядом по этим поблескивающим на солнце химическим покрывалам, но думал, конечно, о другом.
– Полина Антоновна дала вам наш адрес?
Адрес Наташи узнал для
– Вот и хорошо. Вы освободитесь к обеду?
"Даже раньше", - подумал я.
– Вполне.
– Приходите к обеду. Мама любит гостей и успеет приготовить что-нибудь вкусное.
– Спасибо. А вы подготовьте маму.
– О чем вы?
– Прошло столько лет. Она может и не узнать меня.
– А... Нет, не думаю. У нее хорошая память.
– Она уже знает о смерти Сергея Ильича?
Лена поправила сумку, которую держала на коленях.
– Нет.
Мы оба посмотрели в окно. Поезд тормозил у платформы. Прислонившись к ограде, стояли два рыболова с рюкзаками и удочками, в высоких резиновых сапогах.
– Николай Сергеевич!
– услышал я вдруг.
– А у вас много дел в городе?
В первый момент я подумал, что Лена разгадала мою нехитрую хитрость и подсмеивается надо мной. Но смотрела она очень серьезно.
– Нет, не очень.
– Тогда, может быть, мы сначала зайдем к нам?
Я несколько растерялся. Ведь мы только что решили иначе.
– Вы считаете...
– Я прошу вас. Я хочу, чтобы вы сказали маме о смерти Сергея Ильича.
– Я, а не вы? Это имеет значение?
– Да. Для меня.
"Ну, вот. Собственно, дальше можно и не ехать. Сойти бы на ближайшей платформе и вернуться. Ведь она фактически признала, что с Сергеем ее связывали определенные отношения. Иначе она не сказала бы "для меня". Что же еще я могу узнать? Копаться в постельном белье? А Женька? Родственник из Киева, при чем тут он?" Но вместо того, чтобы сойти, я пообещал:
– Хорошо, я скажу.
Я подумал, что Наташу, увы, мое сообщение уже не может особенно взволновать. Слишком много лет прошло с тех пор, как Сергей любил ее. Да и он ее, а не она... Что ж, если для Лены тема эта болезненна, я помогу ей. Двое пожилых людей поговорят между собой более спокойно.
– Большое вам спасибо!
– Не стоит. Ведь такой разговор все равно предполагался.
Поезд часто останавливался на короткие промежутки. За окном возникали и уходили простейшие названия типа "Платформа 672 км", и мы ехали дальше. Двигались, как положено, по расписанию, но мне хотелось, чтобы мы ехали быстрее, без остановок. Я чувствовал себя скованно. Однако вместо убыстрения движение замедлилось. Очередная остановка превратилась в стоянку. Пришлось ждать, пока нас обгонит идущий следом пассажирский поезд. Молчать было неудобно.
– Вы часто бываете у мамы?
– Каждую среду.
– Ах, да... Вы говорили. А мама у вас?
– Мама реже.
– Она больше занята?
– Она не любит Вадима.
Сказано было откровенно, но меня покоробило немного.
"Мама не любит... А дочка?.. А что знает мама о Сергее? Попал я с ними, как кур в ощип..."
– Не сложились отношения?
– Вы видели его?
– спросила она вместо ответа.
– Имел честь был посредником.
– Кем?
– переспросила она в недоумении.