Остап Бендер в Крыму
Шрифт:
Утром Остап ходил по комнате и говорил с чувством удовлетворения:
— Как я перечислил, детушки, в нашем активе имеются три служанки и бывший служака дома Романовых. А теперь, благодаря нашей лотерее самобытных переводчиков единоличников, у нас появились новые кандидатуры: дворцовый фотограф Мацков, адрес которого неизвестен, штабс-ротмистр Ромов, поручики Шагин, Крылов, служившие в Алупкинской пограничной зоне и графский садовник Егоров… Но, граждане-господа искатели, мы все же продолжим поиск, вначале
— Да, прошло более десятка лет, Остап Ибрагимович, — встал и вновь присел на краешек стула Козлевич.
— От горничной, может быть, и узнаем, командор, — выглянул во двор Балаганов. — А погодка сегодня не пляжная, друзья…
Остап подошел к открытой двери комнаты, и некоторое время смотрел во двор. Ветер гнул деревья, солнца не было, с моря тянуло свежестью. — Да, вчера погода благоприятствовала нашему предприятию. Собирайтесь, Шура Шмидт, делаем визит к первой горничной, — сказал он.
И Остап в сопровождении Балаганова отправился к первой из трех горничных графини Воронцовой-Дашковой — Софье Павловне. Адрес ее был получен в Севастополе от Анны Кузьминичны.
К компаньонам вышла очень опрятная, средних лет женщина. На ней было ситцевое платье, передник, отделанный кружевами и, как ни удивительно, белоснежный накрахмаленный чепец на голове. Глядя на нее, можно было поду мать, что она и сейчас служит горничной в графских покоях.
— Чем могу служить, судари? — тихим голосом спросила она, внимательно смотря на гостей карими глазами.
Бендер привычно представился газетчиком, а Балаганов, тряхнув своими кудрями, назвался представителем радиокомитета. Остап сказал, что они готовят статью и репортаж о графе Воронцове, о его дворце, о его заслугах в вопросах отечественной культуры, просвещения народов.
— Нас также интересуют сведения, сударыня… — Бендер сделал упор на обращение «сударыня», — интересует также судьба наследников графа… последней владелицы дворца в Алупке графини Воронцовой-Дашковой, — с обворожительной улыбкой смотрел на хозяйку Остап, слегка наклонив голову набок.
— Странно, судари, весьма странно, — сжала руки горничная под передником. — Удивительно, что Советская власть проявляет интерес к графу Воронцову и его наследникам. Впрочем, можно понять, ведь граф очень много сделал для обустройства Таврического края, создания дворцов и других предприятий. Заслуги его несомненны. Так, что вас интересует конкретно, судари? Прошу вас, проходите, присаживайтесь.
Компаньоны вошли в комнату и скромно присели на простенькие стулья. Комнатка была небольшая, скромно и просто обставленная. Так же, как и многие другие подобные комнаты жителей курорта.
— Прежде всего, сударыня, мы передаем вам привет от вашей коллеги
— Да, судари, я там была и была еще некоторое время до национализации Воронцовского дворца. Известно ли вам, судари, что там сейчас музей?
— Да, сударыня, известно, — ответил с неизменной своей улыбкой Остап.
— Что я могу сказать… — помолчала немного хозяйка. — И графиня, и мы прислуга, разумеется, не думали, что Врангелю вскоре придется покидать Крым. А вместе с ним и дворянам. Особенно такого высокого происхождения, как наша графиня. Это произошло неожиданно не только для Елизаветы Андреевны, но и для нас.
— Простите, а кто такая Елизавета Андреевна? — спросил Остап.
— Как — кто? — удивленно посмотрела на Бендера женщина. — Графиня Воронцова-Дашкова, судари.
— Простите, совсем выпало из головы… — постарался как-то исправить свою оплошность Бендер-«газетчик».
— Да, судари, все произошло так неожиданно, как я уже говорила… Приплыл катер к Чайному домику…
— Чайному домику? — удивленно спросил Балаганов.
За этот вопрос Остап пригвоздил его к стулу строгим взглядом, но хозяйка пояснила:
— Это строение на берегу моря, судари-товарищи. В былое время там владельцы дворца и их гости пили чай после купания и отдыхали, как им положено было. Да… Но, я вижу, вы совсем не подготовлены своими знаниями для газеты и радио, уважаемые господа-товарищи.
— Разумеется, высокочтимая сударыня, и поэтому мы у вас, чтобы восполнить этот пробел, — высокосветски склонил голову Бендер и лучезарно улыбнулся.
— Приплыл катер, как я сказала, и графиня Воронцова-Дашкова в сопровождении морских офицеров поплыла к военному кораблю, который ожидал ее, и отбыла на нем за границу. Но куда, мне, судари, неизвестно.
— Да, уважаемая сударыня, мы так и предполагали. Но внезапно, не внезапно, а кое-какие приготовления графини перед отъездом все же были? Ведь она была информирована о положении дел на фронте?
— Мне неизвестно. Но все же могу предположить, что Елизавета Андреевна знала о своем отъезде. Так как незадолго до этого по ее приглашению во дворце поселился гостем штаб-ротмистр Ромов, а с ним и два его поручика… — замолчала Софья Павловна, затем промолвила: — Один из них собирался обвенчаться с одной девушкой, из прислуги…
Бендер отметил, что последние слова хозяйка произнесла как-то жалобно, как будто вспомнив что-то личное и очень грустное… И Остап подумал: «Уж не собирался ли тот поручик обвенчаться именно с ней?» Но сказал: