Остап Бендер в Крыму
Шрифт:
— И хотя это не Рио-де-Жанейро, — отметил предприниматель, наделенный отменной наблюдательностью, — но, все-таки, любопытное оживление в столице Крыма. Хватит, нагулялись, а теперь спать, камрады. Завтра отправляемся в путь. Нас ждет солнечная Ялта на Южном берегу Крыма с прекрасными историческими дворцами.
Эту ночь великий искатель графских сокровищ спал в отдельном номере со смуглой девицей: ее он увел из числа приглашающих развлечься.
Шура Балаганов хотел последовать примеру своего командора, так как тоже поселился в отдельный номер. Но та
Что касается Козлевича, то, по всей вероятности, он тоже спал не один на сидениях автомобиля их компании. Об этом свидетельствовал следы губной помады на его шее, которые он, умываясь, не заметил.
Утром акционеры снова заехали на городской базар. Накупили еды, фруктов на дорогу, выпили понравившейся им бузы и наполнили ею походные фляги, чтобы утолять жажду в пути. Однако Козлевич сказал:
— Знаете, Остап Ибрагимович, мне нужна обыкновенная холодная вода. Буза содержит хмель.
— Адам, неужели после бузы вы потеряете свое мастерство автовождения? Что же касается дорожных постов, то сомневаюсь, чтобы они останавливали наш роскошный «майбах», чудом возвратившийся к нам.
— Ах, Остап Ибрагимович, не напоминайте о происшедшем. Я как вспомню, так и впадаю в трагедию. А когда вот сижу за рулем в нашем автомобиле, то мое сердце переполняется радостью.
— В путь, камрады, в путь! Мои верные визири. Все стало ясно. Сокровища жцут нас не в загородном доме графа Воронцова, а в его дворце на берегу лазурного моря в городке, именуемом Алупка.
Выезжая из Симферополя, искатели сокровищ снова проехали мимо загородного дома графа Воронцова и понеслись к берегу Черного моря. Когда проехали первый десяток километров, Остап сказал:
— Слушайте, Шура, Адам? Хотите, чтобы ваши лица были как огурчики? Он просматривал «Ниву» тоже, как и путеводитель издания 1913 года. Этот журнал уговорила его купить старушка, продавая ему путеводитель. — Здесь предлагается крем «Одалиск Клео Дарти», Париж, бесспорно, удаляет все дефекты лица. Новость косметики!
— А зачем нам? — крутнул руль Козлевич.
Выдвиженец Бендером в стивидоры и боцман клуба «Два якоря» обернулся к своему капитану и некоторое время выжидательно смотрел на него, затем спросил:
— Еще что там пишут интересного, командор?
— Поезжайте, Шура, в Санкт-Петербург, там на Невском, 13, вы сможете приобрести себе хронометр и часы. «Август Эриксон» 1865 года.
— Верно, командор, часов у меня и нет, если по справедливости.
— А когда, моряки двуякорники, вы женитесь, и ваша дама захочет иметь идеальный бюст, то запросите иллюстрированную книжку «Белла-Форма» из того же Санкт-Петербурга… — продолжал читку рекламных объявлений Остап.
— Так это же в старом журнале, Остап Ибрагимович, — бросил взгляд на него Козлевич, не выпуская руля из рук.
— Адам, вы играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
— В детстве мамаша пыталась меня учить играть на скрипке.
— Если
— Хотя этого сейчас уже нет, но интересно, командор, правда, Адам Казими-рович?
Когда проехали второй десяток километров, дорога начала петлять и Остап сказал недовольно:
— Эта поездка по виляющей дороге напоминает мне пароходную качку в штормовую погоду, друзья.
— А если по справедливости, командор, то меня уже укачивает, — сонно ответил Балаганов.
— Ну братцы, вы же видите, что я не делаю крутых поворотов, а стараюсь их спрямлять по мере возможности.
Когда ехали, то обгоняли медленные автобусы «Крымкурсо», следующие с пассажирами к Южному берегу Крыма. Встречали и, конечно, обгоняли конные экипажи и пролетки, едущие к морю и от него.
Вначале ехали с откинутым верхом над кузовом машины. Но крымское солнце начало так нещадно припекать, что Козлевич, по просьбе своих друзей, остановил автомобиль и надвинул над салоном кожаный козырек. Если встречный ветер от быстрой езды и освежал лица компаньонов, то знойные лучи солнца палили жестоко.
Начали подниматься на Ангарский перевал. У неискушенных путешественников по горным подъемам начало закладывать уши.
— Отчего это? — глухо спросил Балаганов.
— Оттого, Шура, что мы все время едем ввысь, — пояснил грамотный Остап, глядя в путеводитель. — И когда мы будем на перевале, это значит, что мы поднялись на семьсот пятьдесят шесть метров.
— А потом начнем спускаться? — спросил Адам Казимирович.
— По всей вероятности, да. Вниз, к Алуште. А от нее вдоль моря и в Ялту.
— Ну и ну… И все же интересно все это, командор. Адам Казимирович, а? — тряхнул рыжими кудрями Балаганов, то ли прогоняя сонливость, то ли подтверждая свой интерес к еще неизведанному путешествию.
— Здесь будем обедать, гуси-лебеди, — указал Остап на придорожную шашлычную, над которой струился сизый дымок. — Прежде, чем начнем спускаться, заключил он.
Это был у них запоздалый завтрак, приближенный к обеду. Ели овощи, фрукты, заказали душистые шашлыки, чебуреки, и все это запивали не вином, а только бузой, купленной на симферопольском базаре.
После завтрака, преодолев на автомобиле петляющий спуск, достигли Алушты. Но в городок не заехали. Оставив его в стороне, устремились по подъему вправо.
Из автомобиля компаньоны-акционеры смотрели на лежащую внизу синь моря, солнечные домики Гурзуфа, горную и придорожную зелень сосен, кустов, трав и, захваченные сказочным миром, окружившим их в хрустально-чистом воздухе, как завороженные, молчали. А после Никитского ботанического сада и Массандры еще более восхитились, когда взорам охотников за графскими сокровищами открылась голубая панорама Ялты. Жемчужина Крыма, залитая солнцем, лежала в приморской долине, спускаясь белоснежными домами под голубым небом к лазурному морю.