Остап Бендер в Крыму
Шрифт:
— Гражданка, можно вас на минуточку? — открыл калитку Остап, мило улыбаясь женщине.
Она стояла как изваяние, молча глядя на незнакомцев, держа в руке коврик. И ждала, очевидно, других вопросов.
— Уважаемая, нам нужна Фатьма Садыковна. Я из газеты, а мой коллега из радиокомитета. Нам надо взять у нее кое-какое интервью, любезная хозяйка.
— Очень приятно, товарищи, очень приятно… Но хозяйки сейчас нет дома, она на дежурстве…
— На дежурстве? Не скажете, где, уважаемая, мы поедем к ней, с вашего разрешения… — умиленно гипнотизировал женщину Остап.
— В санатории, товарищи, но вот в каком… Не могу сказать, я у нее квартирантка, всего несколько дней живу здесь, — извиняющимся голосом ответила женщина.
— Ах, досада, уважаемая… И когда она будет дома? — перестал улыбаться
— Завтра утром она и придет с работы, товарищи. Жаль, что я ничего другого сообщить вам не могу.
— Ну, что же, уважаемая, придется приехать завтра. До свидания…
— А может, соседи знают, в каком санатории она служит? — предложил Адам Казимирович, который слушал весь разговор своих друзей с квартиранткой Фатьмы.
— Я уже подумал об этом, Адам. Но не стоит торопить время. Заострять внимание Фатьмы на очень нужном нам разговоре. Да, и как там, на этом самом ее дежурстве? Можно ли с ней спокойно поговорить? Вытянуть нужное нам?
— Да, командор, приедем сюда лучше завтра, — подтвердил Балаганов.
— Очень верно вы рассудили, Остап Ибрагимович, — согласился Козлевич. Куда едем?
— Остаток дня посвящаем знакомству с достопримечательностями Феодосии, камрады, — объявил Бендер.
— Но не мешает и пообедать нам прежде, Остап Ибрагимович, — промолвил Козлевич.
— Не мешает, голуби, не мешает, — согласился Остап.
Они наскоро пообедали в одном частном заведении, где им предложили баранью шурпу, чебуреки, шашлыки и ряд вин на выбор. И, конечно, салаты и фрукты.
— Так куда отправимся вначале, командор? — сытно отдуваясь, спросил Балаганов.
— Конечно же, детушки, в картинную галерею Айвазовского. Вот только как быть с охраной машины…
— Я так понимаю, Остап Ибрагимович, останавливаться в гостинице «Астория» будем?
— Да, там заночуем, камрады, — ответил Остап.
— Вот я и поручу тамошнему швейцару смотреть за ней, заплачу ему…
В знаменитую картинную галерею великого художника-мариниста, и не только, компаньоны вошли втроем. Время клонилось к концу дня и экскурсоводы дорабатывали уже свои последние служебные часы. Но искатели-познаватели успели все же войти в состав последней экскурсионной группы и предводительствуемые экскурсоводом-женщиной, пошли по залам галереи.
— Иван Константинович Айвазовский родился 17 июля 1817 года в Феодосии, в обедневшей армянской семье, — начал свою работу экскурсовод. — Детство Айвазовского протекала в трудных условиях, и только благодаря помощи одного чиновника города, юному Айвазовском удалось попасть в Академию художеств. С первых шагов в искусстве определилось его дарование: изображении моря стало основной темой живописи художника и привлекло к нему внимание выдающихся людей эпохи. Айвазовский был знаком с Пушкиным, Жуковским, Крыловым, Гоголем, Брюлловым, Ивановым, Глинкой, Белинским… Пройдемте, товарищи, немного дальше, — сказал гид, а когда все прошли за ним, он продолжил. — Рано сложились у художника метод работы и свое отношение к искусству. Посланный в 1840 году в Италию, художник быстро приобретает славу лучшего европейского мариниста. Айвазовский обладал прекрасной зрительной памятью, даром композиции и легкостью воплощения живописных образов. Он рано убедился в том, что «писать вспышку молнии или всплеск волны с натуры — невозможно», и начла создавать свои марины в мастерской, доверяясь памяти и неиссякаемому воображению.
— А у вас, Шура, есть воображение? — шепотом спросил Остап.
— Не знаю, командор, но я хорошо помню то, что видел когда-то, — наклонился тот к уху Бендера.
— И даже случай с Паниковским, когда он притворился слепым, чтобы пощупать Корейко? — сдерживая смех, спросил Бендер.
— Как сейчас, командор, — махнул рукой рыжеголовый компаньон, — вы тогда еще сказали о талоне на повидло какой-то гражданке, командор. Помните?
— Это игровой эпизод, Шура, не больше. Слушайте что нам говорят о величайшем…
Но эти слова Остапа никак не могли относиться к Козлевичу Адам Казимирович стоял немного в стороне от своих «братцев» и был весь во внимании к словам экскурсовода, который говорил:
— Великий русский художник стремился превратить свою родную Феодосию в очаг культуры на юге России. Он решил создать эту картинную
В начале 1914 года городская дума поручила хранителю картинной галереи Н. М. Ламси, внуку Айвазовского, перевезти все картины в Симферополь, где они хранились в здании офицерского собрания. В марте 1918 года все картины галереи были возвращены в Феодосию. Ну, а теперь, товарищи, мы с вами пройдем в мемориальный отдел… — повел экскурсовод группу дальше.
Компаньоны осмотрели, как могли, материалы, отражающие жизнь и творческий путь Айвазовского, историю Феодосийской картинной галереи. Видели его гимназические рисунки и картины его пребывания в Академии художеств. Картины, писанные в Феодосии и на побережье Кавказа. Его зарисовки вместе с великими флотоводцами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым. И много-много других работ великого художника. И, наконец, пришли в главный выставочный зал галереи.
Экскурсовод говорил:
— Айвазовскому, как и Брюллову, были свойственны чувство величия и красоты стихийных явлений, интерес к сюжетам, способным поразить воображение зрителя, захватить его новизной, необычайностью, трагичностью положений. Вспомните картину «Девятый вал», если кто видел ее в Русском музее в Ленинграде. «Черное море», которая хранится в Третьяковской галерее… И вот перед вами картина «Среди волн», которая является вершиной реалистического раскрытия образа морской стихии…
Компаньоны, как и все участники экскурсии, долго смотрели на это великолепное полотно длиной до трех метров и шириной до полуметра. Смотрели в немом восхищении.
— Как будто окно на живое море, — сказал стоящий рядом с Бендером Козлевич.
— Да-да, Адам Казимирович… Как будто я плыву на пароходе и смотрю на него, — кивнул Остап.
— Когда плыли в Ейск, командор, — подсказал Балаганов.
— Особое место в творчестве Айвазовского занимают картины на батальные темы, — перешел к другим картинам экскурсовод. — Юношей Айвазовский участвовал в трех десантных операциях у берегов Кавказа, которыми руководил Раевский. Батальная живопись Айвазовского — это летопись многочисленных подвигов русского флота, начиная от Гангутской битвы до боев, современником которых он был, — переходя от картины к картине, говорил проводник группы. Принято считать, что Айвазовскому удавались только марины. Этот ошибочный взгляд установился потому, что основное творчество Айвазовского действительно было посвящено изображению моря, и в этой области художник достиг великого мастерства. Кисти Айвазовского принадлежат также картины на исторические, жанровые, мифологические и библейские сюжеты. И в этих работах, как вы видите, товарищи, всегда видны глаз и рука великого мастера… Есть еще одна область его живописи. Во время поездок в Петербург ему приходилось проезжать по необъятным живописным просторам Украины. Украинские степи полюбились ему, и он первый передал в живописи их очарование. Перед вами картина, на которой художник изобразил обоз чумаков. Жанровые картины — «Сбор хлеба на Украине», «Возвращение со свадьбы», «Свадьба на Украине». Любовь к украинскому быту поддерживали и развивали у Айвазовского Гоголь и художник Штейнберг. Украинские художники высоко оценили дарование Айвазовского. Об этом очень ярко в своей книге «Далекое и близкое» рассказал Репин…