Остров традиции
Шрифт:
– Разговорчики! Втусуешься - получишь зарплату и отдашь Клирам. А не втусуешься - накажем. Вот и весь сказ.
И без промедления выдал Поручик Конраду хрустящую краснокожую ксиву с печатью и фотокарточкой - всё-то у него было припасено заранее, даже фотокарточка, хотя Конрад не помнил, чтобы в последние три года фотографировался. Впрочем, выглядел он на фотке молодо - шея тонкая, уши прозрачные, глаза беспомощные. В каком-нибудь архиве - в военном, например, вполне могла заваляться таковская. Должность Конрада
Свежеиспечённый сексот взял ксиву в руки как ежа или как гадюку, но всё-таки взял - а как не взять? Так пополнилась его коллекция документов, заменявшая биографию.
– Кстати, свою предрасположенность к оперативной работе ты уже проявил, - прокомментировал полицай-комиссар.
– Смел, смел, конечно. Даже забыл, что когда сторона кассеты кончается, клавиша издаёт громкий хлоп'oк. Но я упросил хозяйку ничего не стирать. Послушай, что получилось, послушай... Там и для тебя много ценного было сказано. Держи свою кассету... Какую музыку стёр-то?
– "Лето, я изжарен как котлета", - признался Конрад.
– Ничего страшного, переживу.
"Лето, я изжарен как котлета". "За горизонтом где-то ты позабудешь лето". "Я так хочу, чтобы лето не кончалось, чтоб оно со мной умчалось"... Кот Лето, пёс Трый. Официальный и неофициальный музыкальный фольклор. Сознание иглой прошило виск'u, штурманы отхлёбывают в'uски. Жарко, мразно, заразно...
– В общем, держи свою кассету и слушай на здоровье. Ты узнаешь, что батька Петцольд не только карает и гнобит - что от него и созидание исходит, - Поручик протянул Конраду вещественное доказательство его плохого поведения.
На прощание он оставил новому сексоту адрес, по которому тот должен был передавать оперативную информацию. Конрад затосковал, но дело в долгий ящик решил не откладывать. Сегодня же в шесть вечера он пойдёт к центру посёлка, к главной водокачке, где как штык в это время должны будут тусоваться неформалы, и попробует установить контакт. Скорее всего, контакт зубов с кулаком и промежности с коваными башмаками. Но перед смертью не надышишься. Скорей бы уж.
А пока что Конрад уполз на лесной участок и, никем не тревожимый, слушал кассету.
– Прежде всего я хочу сказать, - послышался ровный голос Поручика, - что убийца вашей сестры найден и арестован. Это известный гангстер по кличке Землемер, выходец из здешних краёв. Он сидит в губернской тюрьме и ждёт расплаты за множество преступлений. Он стократ нагрешил на высшую меру, но у следствия к нему очень много вопросов, поэтому надо бы запастись терпением, пока свершится возмездие. Но можете быть покойны:
– Спасибо за информацию. Увы, так или иначе - сестру мою не вернуть.
– Да, и я выражаю вам своё соболезнование. Но если наказание будет неотвратимо, как это происходит при нашей власти, злоумышленники поостерегутся творить свои злодеяния.
– Землемер... Какая странная кличка.
– Ничего странного. Он учился в губернском городе в землемерном училище. Весьма старинное, уважаемое учебное заведение. Только вот в последнее время оно превратилось в рассадник крамолы и половых извращений. Чистим.
– Сажаете и расстреливаете?
– Не без этого. Но надо учесть, что народ вымирает - поэтому чистим мы в рамках. Особо не зверствуем.
– Как можно провести границу между особым и неособым зверством?
– Чутьё иметь надо. Чувство справедливости, то есть.
– И у вас оно, разумеется, верное?
– Я облечён принимать решения. Если они вам не нравятся, заступайте на моё место... В конце концов, что прикажете - миловать головореза Землемера, а ваша сестра пусть гибнет?
Возникла пауза. Только чириканье птиц.
– Народ - зверь, - сказал, наконец, Поручик.
– Гражданская война, не хухры-мухры.
– Пока ещё здесь спокойно...
– не сразу ответила Анна.
– Спокойно? Как сказать... Куда, думаете, ваши соседи все подевались? Они ж тут тоже спокойствия искали. Старуха тут... в трёх домах от вас - где она? А изнасиловали её в прошлом месяце.
– Кто?
– А шпана местная. Или, как нынче говорится, урла... Но вот появился я.
– Появились вы. И что же?
(Вновь пауза. Только пташки своё тень-тень выводят).
– Скажите, у вас хороший урожай яблок в этом году?
– А вы к чему это?
– К тому, что хороший, и к тому, что вам все плоды вашего труда достались. А в прошлые сезоны что? Местнота всё срывала? Так?
– Бывало.
– А теперь не бывает. У меня с местнотой джентльменский уговор. Резвитесь во все тяжкие, насилуйте старух, жгите, крушите, но клировский дом - табу.
– Джентльменский уговор...
– удивилась Анна.
– В этой среде есть джентльмены?
– Ни одного. Когда забываешь запах мыла, джентльменство испаряется.
– Так что, они вас слушаются?
– А чего ж не послушаться? Кто их приёмчикам научит? Кунг-фу, таиландский бокс?..
– Вы их на собственную погибель тренируете?
– Полноте, милая... До моего уровня им не дотянуть. Нужна система, воля, режим... А эти что накачают, то мигом пропьют. Но для внутреннего употребления хватает... для выяснения междуусобных отношений.
– И что ж, они вам так за это признательны, что заодно и нас не трогают?
– Они мне кругом признательны. Я же у них добрый гений, ангел-хранитель, благодетель. У них орган самосохранения атрофирован - крайняя стадия дегенерации, но вот поди ж ты, методом убеждения удалось внушить им, что мир - это благо.