Остров традиции
Шрифт:
– А это как?
– одним выражением лица спросил Конрад.
– А так, что покой нам только снится, - поведали логоцентристы.
– И тебя в покое не оставим. Петер, разъясни товарищу, кто такие логоцентристы.
Петер, блистая бритой черепухой, выдвинулся вперёд. Он был с виду не Геркулес, но шестёрки берут ловкостью-умелостью, а не мощью. Сейчас будет очень больно.
– В отличие от тебя, имморалиста, релятивиста и гнойного пидора, - многозначительно изрёк Петер, - мы отрицаем постмодернистскую расслабленность. Мы - приверженцы незыблемой вертикали ценностей,
– Вот как?
– оживился было Конрад.
– Истина, добро, красота?
– Логос, - заткнул его Петер, - предвечный и целокупный. Логос наш папа, а мама наша - Традиция.
Конрад даже выдохнул облегчённо. Правильно, что он умолчал о своей непричастности к Традиции - только совсем по иной причине, чем думал вначале.
– Так и передай Поручику, - закончил Петер.
– Ты ведь ментовской прихвостень? Так вот, пускай Поручик знает.
– Что вы, я не прихвостень, - засуетился Конрад.
– Я тоже... логоцентрист. Стихийный. Я ненавижу постмодернизм и люблю ценности, смыслы и идеалы.
– Пизд'uшь, - сказали ему организованные логоцентристы, кажется, даже не Петер.
– Мы тебе поверим, когда ты слова докажешь делом.
– Дайте срок, - взмолился Конрад.
– Я демобилизовался недавно...
– А вот это ты зря, солдатик. Запомни хорошенько...
– логоцентристы взялись за руки и дважды хороводом прошлись вокруг Конрада - сперва посолонь, затем насупротив, после чего хором пропели на истошных нотах: - ...ДЕМБЕЛЯ НЕ БУДЕТ!!!
Конрад был вынужден опуститься на корточки рядом с новыми знакомцами и слушать их лающие реплики о том, кто кого отмудохал и сколько самогону вылакал.
На корточках сидеть было неудобно. Конрад перекатился на пятую точку, рискуя застудить седалищный нерв и вконец лишиться голоса, но дотошно внимал всем излияниям логоцентристов - бесценному оперативному материалу.
Когда этот материал переполнил его с головой, он воспользовался случившейся паузой и ввернул своё заветное:
– Ребята, а вы что-нибудь слышали о Землеме...?
Сразу чья-то тяжёлая длань наглухо запечатала ему уста.
– Есть имена - и даже погоняла, которые всуе не произносят, - назидательно сказал Петер.
– А про сестру моей хозяйки вы ничего не знаете?
– прошамкал Конрад, когда печать с его уст сп'aла.
– Правильная женщина была, - сказали логоцентристы.
– Скорбим. Но если герр Поручик пел какие-то песни про поимку убивца, то это песни без слов. Настоящий убийца не вычислен, не пойман и, небось, стебётся сейчас где-нибудь над вами, лопухами.
– А его имя тоже нельзя назвать всуе?
– Ты переоцениваешь нашу осведомлённость. Кто был этот урод, мы не знаем. Но и Поручик знает не больше нашего. У него план по раскрываемости, вот он и гоношится.
– А вы хорошо были знакомы с этой женщиной?
– А вот узнаешь Анну получше - и поймёшь, какова была та. Близняшки, ёптыть. Ну разве что Алиса посоциальней была, поконтактней. Нас не гнушалась и уму-разуму
Конрад, давясь и кашляя, заглотнул мерзкую жидкость, обжёг дырявый пищевод и скорчился, прикрыв руками разбереженную язву.
– Так уж и быть, вот тебе кефирчик, - сказали неформалы. Откуда кефир? В сельпо, как мог убедиться Конрад, всегда шаром покати. Ну ладно - дарёному коню в зубы не смотрят.
Когда стало малость полегче, он задал другой мучивший его вопрос:
– Это вы, ребята, по вечерам на лошадках катаетесь?
– В частности, мы...
– ответили ребята.
– Пробил час кавалерии.
Нет, это не урла в истинном смысле слова: у той - как у хищной птицы - вертикальный зрачок... Заурядный мелкий криминалитет, драпирующийся в высокие материи. У всего населения Страны Сволочей, за годы власти совдепов пропитавшегося духом тюрем и лагерей, криминальный менталитет.
Кстати, он ведь теперь легавый, мусор, мент - а значит, часть сообщества, которое по народной латыни можно назвать "менталитетом". Но в Стране Сволочей менты давно уже заодно с криминалом. И тогда "криминальный менталитет" - лишь обозначение типологического сродства, единосущности, единоверия полицейских и воров. В Конраде нет-нет, да просыпался филолог.
4. Цветик-Семицветик
С некоторых пор хозяева почуяли, что в доме распространился какой-то новый, весьма подозрительный дух. Собственно, не дух, а душок - отвратительный, как будто трупный, запах. Точно прокралось внутрь и притаилось где-то злокозненное животное скунс. Но в разгар лета, разумеется, более естественно вдыхать благоухание садовых цветов. Поэтому, когда несимпатичное амбре проникло аж на второй этаж, Анна напрягла свой чуткий нюх, взяла след, и он привёл её в комнату постояльца.
Быть может, подобно злополучному скунсу, Конрад таким манером хотел оградить себя от внешней опасности. Но опасность в лице разгневанной Анны, зажав нос в кулаке, смело шагнула на заповедную территорию.
– Интересно, в казарме вы так же разбрасывали по полу скомканные вещи?
– грянул гром с порога.
– Ой... я просто... я думал - здесь не казарма...
– послышался слабый клёкот с дивана.
– А стирать портянки вас не научили, - меццо-сопрано грохотал гром, надвигаясь.
– Или вас готовили к химической войне в условиях нехватки противогазов?
Среди вороха предметов солдатского обихода и желтеющих газет, раскиданных по паркету, там и сям источали зловоние одиннадцать разномастных полустоячих носков. Конрад возлежал на диване, облачённый в двенадцатый носок. Да и тот был одет наизнанку; из него стыдливо выглядывал потрескавшийся слоистый ноготь большого пальца, в добрый сантиметр длиной.
– Ждёте, пока сломаются?
– спросила Анна.
– Носки-то?.. Нет... я хочу их надевать, не снимая ботинок, - Конрад с охотой подхватил шутливо-фамильярный тон хозяйки.