Остров жизни

Поляков Иван

За запорошенной оградой сорвалась на лай собака. Совершенно охрипший и даже как будто булькающий звук. Зое моргнула. Резкий, тот заставил мысли её вырваться из петли, а саму девчонку вздрогнуть и пойти дальше. Вниз по обледеневшей дороге, а затем налево, вдоль пепельного хитросплетения частокола слив.

Столь неожиданно нагрянувшая зима всё же пообломала сучья яблони. Видно было, что хозяева старались, как могли. Под самыми крупными ветвями леденели подпорки, снега на сучьях было куда меньше, чем должно бы, а значит, его сбивали, и всё же – нет. Люди сделали все, и тем не менее три ветви

были обломаны, что не так уж хорошо.

Одинокая фигурка издали привлекала взгляд в этом знакомом, но каком-то ином, пустом, что ли, мире. «Бод», – мысленно попросила у занесённых сугробами холмов девчонка, но это оказалась всего лишь Мона.

Зое могла бы сразу же развернуться и, найдя для себя какой-либо убедительный предлог, пойти обратно, но она этого не сделала. А зачем? Чем, собственно, Мона перед ней провинилась, чтобы томить её здесь одну, посреди порхающих белых бабочек? Да, она выглядела несколько необычно, не взрослая, но уже и не ребёнок, но от этого, как выяснилось, никто не защищён. Зое сама пала жертвой неизвестной болезни, и теперь невообразимо страдала, скучая по обвыкшейся, как будто приросшей к коже рубахе. Решительно преодолев разделяющее их расстояние, девчонка села рядом. Под толстыми юбками захрустел снег. Ткань удержала холод.

Мона как будто ничего не заметила. Для неё сейчас не существовало ни снега, застилающего мир до горизонта, ни опасно нависающего льда над их головами. В глазах девчонки цвела весна. Горячее и лепечущее, сердце её сжимало теплотой, и, как это часто бывает, она была абсолютно убеждена, что это продлится вечно.

– А-а, это ты, – бросила Мона спустя минуту, наконец, заметив, что она уже не одна.

«Это ты» Зое совсем не понравилось. Слишком много пренебрежение было в этом «эй ты», чтобы это так вот просто спустить. Она ещё только это осознавала, а на языке уже болталось с десяток фраз, подходящих по случаю. Девчонка уже готова была выдать что-нибудь язвительное и бойкое, как любила и умела делать, но Мона уже отвернулась. Забыв о Зое, она вновь витала где-то, представляла в невесомых мечтаниях, как поля расцветают, и они с Лансем идут навстречу закату. Его сильная, надёжная рука поддерживает неловкий стан. Их взгляды встречаются, и улыбка трогает его губы, будто в подтверждении чувств.

Зое передёрнуло. Совершенно не её стиль и не её представление о «рае земном», в котором она бы хотела оказаться. «Наверно, это следующая стадия», – подумала девчонка и тут же вздрогнула, стоило мысли развиться. Получается, и её это ждёт? Ну нет! Никогда, ни при каких обстоятельствах она не будет сидеть одна, дожидаясь то ли у моря погоды, то ли пока озеро оттает, и рак сможет взобраться на гору. Ощутимый тычок под ребро вернул Мону к действительности.

– Рановато в этом году нагрянула. Не считаешь?

– Кто? – переспросила пампушка, и удивление отразилось на её круглом и раскрасневшемся лице. Прошло мгновение, два, и лишь через пятую часть минуты мечтания полностью отошли на второй план. – Зима, что ли? – Первый осознанный взгляд на поблескивающий хрустящей свежестью снег. – Ну да, рановато. Уборка ещё эта. Видела бы ты моего отца на следующее утро. Не согнуться, не разогнуться. Чтоб мы и такими были?! – заявила

она и посмеялась собственной шутке, сопротивляясь уже нащипавшему ей щёки морозу.

Зое несколько непонимающе, заторможенно моргнула. «Твою да через», – совершенно нормальная речь. Зое ожидала чего угодно, смеха на взрыв и истерики, но не этого.

Во дворе, за ближайшей от них оградой, послышалось непонятное шевеление. Показалась у выдуваемого курятника высокая фигура. Ланс заметил меж заиндевелых прутьев пару фигур. Поздоровался, и, как-то наигранно спеша, скрылся в спасительной тени здания. Споткнулся вроде как. Бухнула дверь, и, отломившись, кусочек обледенелого снега скатился вдоль жёлоба, ударив по дну бочки для дождевой воды.

– Ну и к чему? – спросила то ли себя, то ли подругу Зое.

И хотя вопрос не был к кому-либо адресован, Мона ответила:

– Да просто так… наверно.

Таящиеся в глубине её глаз искорки потухли. Мона как-то сразу скорчилась, кутаясь в накидку, хотя особенного мороза и не было.

Зое поспешила сменить тему.

– Говорят, что военные ездят по деревням. – Вспомнила она о подслушанном в первые дни зимы разговоре. Весьма маловероятно, что Мона была в курсе, но всё же она была на полтора года старше, и кто знает.

– Луизиты, – неожиданно тенью отозвалась девчонка, и, хотя она не по этому поводу была грустна, тон полностью соответствовал сказанному.

И снова это непонятное слово. «А ведь с ней есть о чём поговорить», – неожиданно подумала Зое и заговорила.

Они болтали, а впереди медленно кружил и застилал снег. Вот и сосна, что склонялась над водой, обнажая страшные корни, исчезла. Хлопья все падали и падали, и как будто не было им никакого конца. Следы Зое на тропинке почти исчезли, а о дороге и вовсе можно было забыть. Лишь только озеро выделялось.

– А Асс уезжает, – обронила Мона, как бы невзначай и, не придав сему факту особенного значения, продолжила обсуждать кротов, что буквально изрыли их огород, полностью изничтожив грядки и дорожки. Зое прервала эти бессмысленные излияния.

– Куда это он уезжает? Сейчас? В такую погоду?!

– А ты не знала? – Мона остановила пару больших и округлившихся в удивлении глаз. – Ах да, вы же не общались больше. Вроде бы говорил, что брат его отца в Арлеме открыл третью лавку, и теперь ему нужны руки, чтобы всюду поспевать.

«Третью», – эхом отозвалось в темно-русой голове Зое, но и это спустя мгновение отошло на второй план.

– Сейчас?!

Мона не поняла её реакции, так что ответила просто и без особых изысков:

– Нет, конечно. Сегодня уже поздно. Завтра собирались. На рассвете, не иначе, а то в поле ночевать придётся.

Завтра Зое должна будет взбить масло, собрать яйца и посетить хлев, но это не имело особенного значения. Её любимая рубашка. Юбка, в которой она высиживала на яблоне, а теперь ещё и Асс. Мальчишку она, конечно, недолюбливала, больше того, с некоторых пор она его терпеть не могла! На дух не переносила и всячески избегала встречи, но одно дело избегать, и совершенно другое – знать, что она, встреча эта, не может случиться, даже если Зое этого захочет. Их компания была не такой большой, чтобы кого-нибудь терять.