Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)
Шрифт:
По мнению Юлиане Фюрст, «ненарушимое молчание, которое сохранялось в СССР по отношению к теме интеллектуального и психологического истощения детей, особенно в послевоенные годы, нужно было не только для того, чтобы заглушить критические голоса, – оно было установлено для того, чтобы стать действующим механизмом в процессе восстановления страны; <…> тема травмы была проигнорирована и замещена квазинаучными утверждениями о воспитательной природе войны и лишений» 169 . В этой перспективе повесть Вигдоровой выглядела как тихий, но все же вполне четкий критический голос, говоривший о невозможности приносить детские страдания на алтарь Восстановления Страны.
169
F"urst Juliane. Between Salvation and Liquidation: Homeless and Vagrant Children and the Reconstruction of Soviet Society. P. 255.
Здесь можно было бы
В очередном номере «Комсомольской правды» от 19 декабря 1946 года был напечатан обширный материал под рубрикой «В классе у молодого учителя». Автором статьи значилась Ф.А. Вигдорова, однако весь текст внешне представлял собой не журналистский репортаж, а монологическую реплику героини – «учительницы 593 московской школы Марины Николаевны Катилиной». Рассказ Марины Николаевны совсем незначительно отличается от окончательной редакции соответствующих фрагментов повести «Мой класс» (история об охлаждении к школе «соседки» Гали; описание первого урока 1 сентября и решение «загадки» Коли Савенкова); те же особенности имеет и вторая часть учительского монолога, опубликованная в следующем номере от 20 декабря (история братьев Воробейко и «загадка» Феди Лукарева, которого в этот момент еще зовут Андреем) 170 . Общая идея двух этих фрагментов легко вычитывалась из их заглавий: первый назывался «Они казались мне безнадежными…», а второй – «В каждом ищи хорошее». Рассказ Марины Николаевны завершался итоговым комментарием автора материала, Ф. Вигдоровой, и предлагал эмблематическое изображение тех педагогических принципов, которые учительница открыла в процессе собственной работы с детьми:
170
Вигдорова Ф. Они мне казались безнадежными (рубрика «В классе у молодого учителя») // Комсомольская правда. 1946. 19 декабря. С. 2; В каждом ищи хорошее // Комсомольская правда. 1946. 20 декабря. С. 2.
«У Горького, который так помог Марине Николаевне в ее работе, есть среди сказок об Италии одна – об отце и сыне, попавших в беду: на море их застала буря. Волны безжалостно кидали их маленькую лодку во все стороны, а берег убегал все дальше и дальше. Перед лицом неминуемой смерти отец стал рассказывать юноше-сыну обо всем, чему научила его жизнь, и о том, как надо жить с людьми.
– Никогда не подходи к человеку, думая, что в нем больше дурного, чем хорошего: думай, что хорошего больше в нем – так это и будет! Люди дают то, что спрашивают у них!
Быть может, это не всегда применимо ко взрослым, сложившимся людям, но в применении к детям – это бесспорно. В этом – вся суть воспитания. И думается, когда читают курс педагогики в вузах, хорошо бы первую лекцию начинать этой сказкой. Горьковское слово вернее всяких иных вступлений проникло бы в душу, и студенты сразу почувствовали бы, какая это интересная и увлекательная наука – наука о воспитании человека» 171 .
Этот же горьковский фрагмент помещен впоследствии в финал повести, – только сопровождается другим, не методическим, но, скорее, экзистенциальным комментарием Марины Николаевны:
171
Там же.
«С тех пор сын прожил долгую жизнь, и вот, уже глубоким стариком, он с благодарностью вспомнил справедливые и мудрые слова отца.
Я тоже вспоминаю их.
Любить. Знать. И постоянно искать в каждом хорошее. Учить ребят и самой учиться у них. И если любишь их, а они любят тебя и верят тебе – всё будет хорошо. Ты преодолеешь самое трудное, найдешь путь к самому упорному сердцу и будешь счастлив, очень счастлив» 172 .
История класса Марины Николаевны получила продолжение спустя полтора года, в апреле 1948-го, когда повесть, вероятно, была подготовлена (или почти подготовлена) к публикации. В газете появился материал под названием «История одного письма» 173 . В нем рассказывалось, что на «интервью» Марины Николаевны «откликнулось много читателей», а среди этих писем оказалось письмо моряка-североморца Негоды; Марина Николаевна прочитала письмо в классе, и между моряком и ее учениками завязалась переписка и крепкая дружба. Этот эпизод составляет одну из центральных линий второй части повести, где действуют уже пятиклассники. Моряк получает фамилию Нехода, а остальные детали совпадают с тем, что описано в газетной публикации: письмо приходит как реакция на статью (только не самой Марины Николаевны, а о ней), переписка
172
Вигдорова Ф. Мой класс. С. 246 – 247.
173
История одного письма // Комсомольская правда. 1948. 30 апреля. № 102. С. 3.
«Интервью» Марины Николаевны Катилиной было не первой публикацией «Комсомольской правды» о работе школьного учителя, где в центре стоял бы рассказ о поиске подходящего «ключа» к тому или иному ученику. В апреле 1946 года в газете появилась рубрика «Записки учителя», в которой последовательно в трех номерах (20, 23 и 24 апреля) публиковались отрывки из книги московского учителя Семена Абрамовича Гуревича, также предварявшиеся редакторским пояснением: «С.А. Гуревич пятнадцать лет записывал все, что было интересного в его работе, – свои успехи и неудачи, открытия и ошибки, огорчения и радости. Так родилась эта книга, почти дневник. Ее следует прочесть и педагогу и студенту, который собирается стать учителем, пионервожатому, комсомольцу, каждому, кто работает или хочет работать с детьми» 174 .
174
Гуревич С. Знакомство с классом (рубрика «Записки учителя») // Комсомольская правда. 1946. 20 апреля. С. 2.
Книжная публикация учительского дневника Гуревича так и не состоялась. Однако в 1960 – 1970-е годы он стал известен как сторонник «передовых» методик в обучении литературе и «профессиональному» чтению и как создатель нескольких книг, посвященных методике преподавания литературы в старших классах. Авторы пособий по педагогике называют его «настоящим педагогом-новатором» 175 , однако на фоне более известных разработок второй половины 1950 – 1970-х годов забытыми оказались его публикации второй половины 1940-х.
175
Пуйман С.А. Педагогика: основные положения курса: Справочное пособие. Минск: ТетраСистемс, 1999. С. 119.
«Когда мы вместе с ним шли из школы домой, мне удалось на мгновенье заглянуть в его мир, такой далекий от школы и такой чуждый ей…» – рассказывал Гуревич историю одного из своих прежде нерадивых учеников, который, как оказалось, увлекался голубями и голубятнями, а потом, с помощью своего проницательного учителя, стал углубляться в основы биологических наук. Других двух учеников он так же «поймал» на живом интересе – и попросил сделать макеты театральных декораций. Публикация завершалась выводом: «Путь от голубятни до Дарвина, от спичечной коробки до театральных макетов вовсе не прост и не короток. Не думает пятиклассник на прогулке, что наблюдающий за ним учитель видит его уже взрослым, увлекающимся “Письмами об изучении природы” Герцена. Не думает он об этом, и не нужно, чтобы думал. А учитель, основываясь на настоящем, глубоком знании своего воспитанника, должен представить себе перспективный план развития личности и не только видеть цель, к которой он его собирается вести, но и знать пути, приемы, средства, которыми он старается вести его к этой цели. Путь этот многолетен и извилист» 176 .
176
Гуревич С. Знакомство с классом.
Три месяца спустя после очерков Гуревича в «Комсомольской правде» публиковалась подборка писем повзрослевших учеников к их любимым учителям. Одно из писем читается как очередная глава длинного романа про «внимательного учителя», который видит в своем ученике «больше хорошего», чтобы это «хорошее» в нем действительно прорастало.
«Помню: как-то на уроке русского языка вы подошли ко мне и, заглянув в тетрадь, положили руку мне на плечо, – пишет сельская учительница К. Петрушова своей бывшей преподавательнице Е.Е. Смирновой. – Мне почему-то стало хорошо от вашей неожиданной ласки. Помню и другое: вы нам давали задания по развитию речи. С каким увлечением я придумывала эпитеты, сравнения, синонимы. Но я очень стеснялась отвечать. Вы это заметили и всегда терпеливо выжидали, пока я возьму себя в руки. Пусть вас не удивляет, что я запомнила и сейчас говорю о таких пустяках! Для меня это все очень важно. Ведь я теперь учительница, веду третий класс. Иногда трудно приходится, но я не унываю. Во-первых, я знаю по себе, как благотворно действует на ученика внимание, теплое слово, проницательный, но не сердитый взгляд учителя. Во-вторых, я стараюсь как можно больше узнать, чтобы на уроках у меня не было скучно. В-третьих, я люблю ребят, а это главное в нашем деле» 177 .
177
Комсомольская правда. 1946. 5 июля. С. 3.