Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)
Шрифт:
Выбирая подпольные формы деятельности, советские школьники воспроизводили не просто многие черты советского дискурса, но целые сюжетные линии мифа о подпольной освободительной борьбе – вне зависимости от того, считали они себя борцами с советским строем или его адептами. Эмоциональным импульсом к созданию неофициальной политизированной группы чаще всего становилось личное острое переживание социальной или политической несправедливости. Однако образцы конкретных действий черпались из обширной литературы о подпольщиках – от декабристов до молодогвардейцев. Чаще всего такие произведения имели авантюрный сюжет, дававший возможность создать на его основе увлекательную ролевую игру.
Начиная с 1950-х годов при попытках дисциплинировать и «нормализовать» участников неофициальных групп учителя, комсомольские функционеры, одноклассники, адвокаты и сотрудники КГБ считали игру «извиняющим» фактором, нейтрализующим политические смыслы, реально присутствующие в деятельности неформальных групп или приписываемые им. Однако в действительности, по-видимому, игра не была социально «невинным» элементом деятельности таких объединений. Для большинства их участников именно игра в рамках альтернативных компаний становилась попыткой психологической компенсации чувства несвободы,
Понимание подростка как «заготовки» взрослого гражданина имело прямые следствия не только в педагогических, но и в репрессивных практиках Советского государства. Обвиненные в совершении политических преступлений юноши и девушки наравне со взрослыми участвовали в строительстве коммунизма за колючей проволокой 935 . Первые сведения о раскрытых подпольных юношеских организациях относятся к 1920-м годам. Так, записка, сохранившаяся в фонде Политического Красного Креста, сообщает о судьбе арестованных в 1929 году в Ленинграде подростков: «Всем представлены статьи 58-10 и 58-11 <…> – 2 года заключения в Соловках. Инкриминируемое им преступление… относится к 1927 году, т.е. к периоду, когда каждому из них было от 12 – 13 лет» 936 . В 1935 году практика привлечения несовершеннолетних к суду была закреплена законодательно: возраст уголовной ответственности по тяжким преступлениям был снижен до 12 лет. Совместное постановление ЦИК и Совета народных комиссаров СССР позволяло «несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, в убийстве или попытках к убийству привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания» 937 . Обвинение по названным статьям подразумевало в качестве меры наказания не только исправительно-трудовые работы, но и смертную казнь 938 . Хотя формально постановление не касалось политических статей Уголовного кодекса, дети и подростки до 16 лет (возраст уголовной ответственности по ст. 58 УК РСФСР) становились жертвами и политических репрессий.
935
О судьбе несовершеннолетних заключенных ГУЛАГа см., например: Солоневич Б. Молодежь и Г.П.У. Жизнь и борьба советской молодежи. София: Голос Россiи, 1937; Чирков Ю. А было все так. М., 1991 (автор этой книги был арестован в возрасте 15 лет и отправлен в Соловецкий лагерь по обвинению в подготовке покушения на убийство секретаря ЦК КП(б) Украины С. Косиора и И. Сталина); Дети ГУЛАГа. 1918—1956. М., 2002.
936
Дети ГУЛАГа. С. 74.
937
Постановление ЦИК и СНК СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». 07.04.1935 // Известия. 1935. 8 апреля. С. 1.
938
Порядок применения высшей меры наказания к несовершеннолетним регулировался закрытым циркуляром Прокуратуры СССР и Верховного Суда СССР (ГАРФ. Ф. Р – 8131. Оп. 38. Д. 6. Л. 47а).
В 1938 году в Ленинске-Кузнецком была вскрыта «террористическая группа» детей, агитировавшая «за срыв занятий в школах и оставление учебы». Шестьдесят подростков от 12 до 17 лет обвинялись в подготовке террористических актов в отношении комсомольских активистов и разложении местной молодежи 939 . То, что инициировавшие «детское дело» сотрудники НКВД год спустя были осуждены за превышение должностных полномочий, можно назвать скорее исключением из правил. Предельно жесткое отношение к подростковой преступности формулировал И.В. Сталин. Так, на спецсообщении Л.П. Берии о раскрытии в школах Москвы и Ленинграда «антисоветских групп» напротив информации о группах, находящихся «в разработке», его рукой поставлены визы: «Этих всех арестовать и выслать в разные лагеря», «Арестовать, выслать в раз[ные] места», «Ар[естовать], выслать» 940 .
939
Тепляков А.Г. «Детское дело» в Кузбассе: к вопросу о подоплеке открытого процесса над чекистами – «нарушителями законности» // Судебные политические процессы в СССР и странах Восточной Европы: Сборник материалов франко-российского семинара (Париж, 29 – 30 ноября 2010 г.). Новосибирск, 2011. С. 141 – 154.
940
Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину № 1973/б о ликвидации в школах Москвы и Ленинграда «антисоветских» групп // Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946 / Сост. и ред. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2006. С. 100.
Для понимания дискурсивного оформления советской репрессивной политики в отношении подростков важен ответ Сталина на вопрос Ромена Роллана о постановлении ЦИК и Совнаркома 1935 года. Комментируя документ, на основании которого 12-летний подросток мог быть осужден наравне со взрослыми, Сталин объяснял, что «этот декрет мы издали в педагогических целях, для предупреждения преступлений, для устрашения преступных элементов» 941 .
941
Сталин И.В. Соч.: В 18 т. Тверь, 2006. Т. 18. С. 100. Курсив мой. – Д.К.
Поскольку возраст переставал влиять на оценку действий подростков, практически любая инициатива ребенка старше 12 лет, имевшая «неконвенциональные» политические смыслы, могла стать поводом для ареста и политического обвинения. Так, мать двух осужденных подростков, ходатайствуя за них перед главой Политического Красного Креста Е.П. Пешковой, уверяла: «…Никакой организации не было. Костя (старший) оговорил себя, брата и некоторых других. Его драма, где были выведены террористы (и их крах), была принята следователем за программу несуществующей организации…» 942 Квалифицируя деятельность подростков, следователи не делали скидок на их возраст, однако молодость подозреваемых и их неискушенность в механике следствия позволяла получать от них необходимые показания, не прибегая к физическому давлению – по-видимому, чаще всего хватало психологического.
942
Дети ГУЛАГа. С. 148.
Одним из таких методов было подсаживание в камеру к подозреваемому подростку «наседки» – взрослого преступника, пошедшего на сотрудничество со следствием. Несмотря на то что совместное предварительное заключение совершеннолетних и несовершеннолетних подозреваемых было запрещено уголовно-процессуальным законодательством, к такой практике прибегали при расследовании как политических, так и бытовых дел – в том числе и в послесталинское время 943 . Так, в ходе следствия по делу «Юных строителей ленинизма» в Сухуми (1957) вину в организации группы внезапно на себя взял Ованес Пошоян, хотя и повлиявший на ее возникновение, но являвшийся рядовым членом. По словам своих подельников, он не блистал организационными талантами и к тому же был малограмотным. Он сообщил, что действовал по указаниям некоего взрослого гражданина, завербовавшего его еще тогда, когда 12-летний Пошоян жил в Ереване. Прокурорская проверка, проведенная через три года после ареста «Юных строителей ленинизма», установила, что «такие показания Пошоян дал под влиянием требований, которые к нему предъявлялись при его допросах “указать старшего, по заданию которого он совершал свою преступную деятельность, и если он не укажет такого лица, то ему будет хуже”. Кроме того, находившийся с ним в камере [человек] по имени “Володя” настоятельно ему советовал указать кого-либо из взрослых, по заданию которого он Пошоян организовал эту группу, и ему Пошояну будет легче» 944 .
943
Драматичная история двух подростков, обвиненных в изнасиловании и убийстве и оговоривших себя на следствии, подробно описана в мемуарах адвоката, защищавшего их. См: Каминская Д.И. Записки адвоката. М., 2009. С. 79 – 185.
944
Надзорное производство № 5440 – 57 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 79857. Л. 167. Сохранена пунктуация источника.
Впрочем, следователь мог вынудить несовершеннолетнего подозреваемого к «нужным» показаниям, даже не прибегая к помощи «наседки». Достаточно было воспользоваться невнимательностью подростка на допросе и при знакомстве с его протоколом. Авторы методического письма Прокуратуры СССР, разосланного в региональные органы в 1950 году, обращали внимание следователей на недопустимость длительных и повторных допросов несовершеннолетних, наводящих вопросов, обещаний освобождения в случае «правильных» ответов на вопросы. «…Следователи “облегчают” эту задачу [формулировки ответов] и записывают ответы несовершеннолетних. Но тогда еще более обесценивается результат допроса, так как становится непонятным, что было на самом деле показано…» 945
945
Дети ГУЛАГа. С. 420.
Выдержки из «непонятных» протоколов допросов встречаются как в материалах прокуратуры, так и в документах КГБ. Работа со вторичными источниками (выдержки из протоколов допросов) не позволяет сравнить формулировки вопросов и ответов, уточнить, кто именно – подозреваемый или следователь – записывал ответы в протоколе, в какое время и как часто производились допросы. Без возможности анализа косвенных сведений источника его эвристическая ценность резко уменьшается – теперь уже историку «становится непонятным, что было на самом деле показано…».
Ионас Германаускас, вместе со своим младшим братом расклеивший листовки, на следствии признавался:
На протяжении длительного времени я находился под влиянием антисоветски настроенных лиц из числа знакомых и родителей. Отец и мать высказывали недовольство советской властью, часто прослушивали радиопередачи «Голос Америки», а затем обсуждали их в антисоветском духе.
Значительное антисоветское влияние на меня оказывала соседка по квартире, которая часто внушала, что… советская власть в Литве долго не продержится, рано или поздно американцы освободят Литву 946 .
946
Справка о влиянии националистических центров пропаганды на отдельные группы интеллигенции и молодежи. Что толкает отдельные группы молодежи на антисоветские выступления. 30.01.1956 // Особый архив Литвы (Lietuvos ypatingasis archyva) (LYA). F. K – 41. Ap. 1. B. 514. L. 40.