Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Коллектив авторов

В ряде групп члены получали «партийные» имена-клички, для внутренней документации придумывали шифр и другие «средства тайнописи». К сожалению, пока неизвестны образцы шифров, использовавшихся участниками подпольных групп, но можно предположить, что помимо своего прямого назначения – кодировки информации – шифры были необходимы для узнавания членов группы. Знание шифров, паролей, опознавательных знаков вводило подростка в круг «посвященных». Ниже приводится фрагмент показаний Арама Гювеляна, члена группы «Ленинец» (Союз юных ленинцев), существовавшей в Сухуми в 1955 – 1957 годах:

…он вначале мне ответил: «Ты только меня знай». Но потом сказал, что есть еще один [участник] по имени «Тего». Тут же Альберт нарисовал на бумажке знак, похожий на медаль, и сказал, что я с таким знаком должен обратиться к Тего, который мне все подробно объяснит. <…>

[Чуть позднее] я один подошел к Тего, отозвал его в сторону, нарисовал на бумажке знак, который мне показал Альберт, и спросил: «Правильно?» …в этом знаке обязательно должны быть восемь концов петелек, которые обвивают звездочку. …он посчитал концы петелек на знаке и сказал, что правильно. Я попросил его рассказать все,

а он мне ответил: «Что Альберт рассказал тебе, то и есть». После этого он пожал мне руку и сказал, что мы будем друзьями 894 .

894

Надзорное производство № 5440 – 57 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 79857. Л. 118.

Вряд ли процесс рисования звездочки с петельками был необходим для конспирации. Гювелян знал о существовании группы и ее целях («бороться за свободу и идти по ленинскому пути, от которого, по его словам, отошли нынешние руководители Советского Союза» 895 ) еще до знакомства с Тего (подлинное имя – Ованес Пошоян). Знание и умение воспроизвести затейливый узор было нужно для того, чтобы стать равноправным членом группы.

В большинстве случаев принадлежность к сообществу подтверждалась ритуалами инициации. Как правило, она заключалась в принятии клятвы, хотя известны и более экстравагантные обряды, как, например, «поедание песка и питье навозной жижи» 896 – очевидно, буквально реализующие фольклорную клятву «Землю есть буду!». Присяга зачастую копировала аналогичные процедуры советского общества (прием в пионеры, присяга военнослужащего) или основывалась на литературных образцах (клятва молодогвардейцев 897 ).

895

Там же.

896

Дети ГУЛАГа. 1918 – 1956. М., 2002. С. 308 – 309.

897

См., например: Надзорное производство № 1151 – 63 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 95453. Л. 3.

Торжественность ритуала принятия присяги (насколько ее могли придумать и воплотить подростки) должна была свидетельствовать о серьезности происходящего. Основатель организации «Дивизия СС “Викинг”» Юрий Юрченко так описывал процесс вступления в нее: «Я командовал поочередно каждому из членов организации сделать 3 шага вперед, вручал удостоверение, называл должность и звание и говорил: “Отныне Вы являетесь членом организации “СС-Викинг”. Новым членам при этом говорил “Хайль Гитлер!”» 898 Несмотря на нацистскую атрибутику, ритуал не имел ничего общего с многоступенчатой процедурой приема в войска СС 899 , зато явственно напоминал торжественное пионерское или комсомольское собрание для вручения грамот или памятных подарков.

898

Надзорное производство № 8602 – 57 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 81905. Л. 35 – 36.

899

См. о нем в кн.: Хёне Х. Черный орден СС. История охранных отрядов / Пер. с нем. М.: Олма-Пресс, 2003.

Организационная работа в неофициальных группах тоже копировала готовые формы деятельности комсомольских или партийных структур: составление устава и программы, проведение собраний, уплата членских взносов, ведение текущей документации. Некоторые подростки прямо признавались в этом: «Собрания проходили в лесу, когда уходили домой из школы. <…> От собрания колхоза я позаимствовал принципы ведения собраний, и на собраниях велись протоколы. Из членов организации мы троих исключили в конце 1953 года» 900 . В этом свидетельстве упоминается и о «ротации кадров» внутри организации. Партийная жизнь КПСС с ее чистками и, главное, с четкой внутренней иерархией воспринималась как образец даже для неофициальной активности. В своих мемуарах диссидент Борис Вайль пересказывал диалог, произошедший у него с товарищем юности (оба они в этот период жили в Курске):

900

Надзорное производство № 3677 – 57 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 78901. Л. 10.

– Пора. Мы создадим партию. Но сначала надо создать Центральный Комитет. Борис, – обратился [он] ко мне, – сколько человек в ЦК КПСС?

– Человек сто, я думаю, – ответил я.

– Ну, и у нас будет сто. А возглавлять ЦК будет пятерка: вот нас трое и еще двоих надо будет подыскать. Итого в ЦК будет сто пять человек 901 .

В «партии» Бориса Вайля и его товарищей так и не появилось новых членов, помимо тройки основателей. Подпольные подростковые группы вообще редко включали больше десяти – пятнадцати человек. Тем не менее выстраивание иерархической структуры во главе с руководителем организации – «вождем» представлялось школьникам задачей первостепенной важности. Руководителем в большинстве случаев становился ее основатель, даже если кроме него в ее составе было два-три человека. «Нахожу, что ни одна организация не может быть без руководителя, как бы демократична она ни была», – признавался организатор Союза эстонских борцов за свободу Тынис Метс 902 . Очевидно, здесь, помимо попыток легитимации своих действий

за счет копирования внешних атрибутов советских организаций (важнейшим из которых можно считать «локальный культ» руководителя), сыграло свою роль и свойственное подросткам стремление к самоутверждению, установлению и подтверждению лидерства.

901

Вайль Б.Б. Указ. соч. С. 46.

902

Надзорное производство № 1599 – 59 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 86432. Л. 41.

В показаниях Метса есть деталь, характерная для психологии мальчиков-подростков, вероятно, не только в СССР. Объясняя следователю, зачем организации были необходимы порох, винтовки и тяжелый пулемет «Максим», Метс сказал: «Должен сказать, что мне оружие очень нравится, и поэтому собирание оружия является моей врожденной привычкой» 903 . На территориях, где проходили бои Великой Отечественной войны, добыть оружие было несложно. Его коллекционирование, попытки собрать самодельные взрывные устройства были типичным увлечением подростков 1940 – 1950-х годов. Почти все «подпольные организации», действовавшие в 1950-е годы на западных территориях СССР, обладали небольшим арсеналом. Его обнаружение во время обыска у членов неформальной группы, как правило, влекло за собой не только конфискацию оружия и боеприпасов, но и применение в дополнение к основному обвинению по политическим статьям – статьи «Изготовление, хранение, покупка и сбыт взрывчатых веществ или снарядов, а равно хранение огнестрельного (не охотничьего) оружия без надлежащего разрешения» 904 .

903

Там же.

904

В УК РСФСР 1926 года – ст. 182. В Уголовном кодексе, принятом в 1960 г., – ст. 212. В республиках СССР применялись соответствующие статьи республиканских уголовных кодексов.

Обладание оружием повышало статус подростка внутри неофициального объединения, а наличие коллективного арсенала должно было свидетельствовать о серьезности намерений организации. В некоторых случаях, как раз не связанных с протестом, подростки могли «заиграться», насмотревшись фильмов о Великой Отечественной войне. Так в 1964 (!) году ученики одной из школ Брянской области «оборудовали в лесу штаб, ввели сигнальную и парольную систему, сделали самопалы, достали огнестрельное оружие вплоть до пулемета, создали своеобразную военизированную организацию <…> когда учителя во главе с директором школы и секретарем райкома комсомола пошли к месту штаба, их заставили залечь в буквальном смысле этого слова, потому что раздались выстрелы» 905 .

905

Справка о работе Брянского обкома ВЛКСМ. 1964 // РГАСПИ Ф. М-1. Оп. 7. Д. 633. Л. 94 – 96.

В системе ценностей советского подростка послевоенного времени интересы общепознавательного, политического и развлекательного свойства, желание подражать тем или иным тайным структурам или практикам подпольной деятельности могли быть совершенно равноценны. Так, в школьной записной книжке математика и диссидента Р.И. Пименова (1931 – 1990), хранящейся в научном архиве НИЦ «Мемориал» (Санкт-Петербург), выписки из произведений Прудона и «программа» государственных реформ соседствуют с пометками о днях рождений родственников и друзей и сводными таблицами редких единиц измерения 906 . Хотя в ранней юности Револьт Пименов не стремился к коллективной политической работе – за создание антисоветской организации он был осужден лишь в 1957 году, – в своих мемуарах он вспоминал, что в составлении «программы» ему помогали школьные товарищи: «Бывали и моменты, когда мерещилось, будто есть единомышленники. В один из таких дней, в апреле 1947 года мы с Баскиным – возможно, присутствовал Лебедев – состряпали “программу”» 907 .

906

Научный архив НИЦ «Мемориал». Ф. Б-2. Ед. хр. «Пименов Р.И.». Поскольку личный фонд Р.И. Пименова пока не описан в должной степени, дать более точную ссылку на местонахождение записной книжки не представляется возможным.

907

Пименов Р.И. Воспоминания: В 2 т. Т. 1. М., 1996. С. 463.

С «взрослой» точки зрения такая «всеядность» выглядит непоследовательно. Этот нюанс прекрасно описан Абрамом Терцем в повести «Суд идет» в сцене, где девочка Катя уговаривает своего товарища по подпольной группе посмотреть на тигра, раз уж они назначили конспиративную встречу в Московском зоопарке 908 . Так же непоследовательно действовали и участники литовской организации «Железный волк», обвинявшиеся, в числе прочего, в подготовке терактов, для чего они планировали угнать автомобиль: «Мы хотели машину похитить. Машину должны были пригнать Мацкявичус и Аунчкас. Мы ждали их около 20 минут, но когда подумали, что не стоит, [то]… пошли на танцы» 909 .

908

Терц А. (Синявский А.) Суд идет // Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. М., 1989. С. 305.

909

Надзорное производство № 13432 – 56 // ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 7493. Л. 10.