Осуждённые грешники
Шрифт:
Я наклоняюсь достаточно низко, чтобы коснуться губами мягкой мочки ее уха и увидеть румянец, окрасивший ее шею. Я борюсь с желанием вонзить в нее зубы и вместо этого сосредотачиваю всю свою энергию на том, чтобы контролировать свой голос, произнося последние напутственные слова.
— Даже то, как ты дрожишь, раздражает.
И с этими словами я отталкиваюсь от перил и оставляю ее там, закутанную в мой пиджак.
Он мне все равно не нужен. Я так разгорячен и взвинчен, что, возвращаясь в казино, испытываю искушение снять запонки с игральными костями и закатать рукава, но я никогда так не делаю
Лори суетливо проходит мимо с планшетом, и я протягиваю руку, чтобы схватить ее за запястье. Ее глаза встречаются с моими, широко раскрытые и настороженные.
— Это не к добру, — вздыхает она.
— Смени форму.
Она хмурится и бросает взгляд на свой наряд.
— На что?
На то, что прикрывает ягодицы Пенелопы.
На моем виске пульсирует вена.
— Эта форма не подходит для зимы. Смени на брюки или что-нибудь в этом роде.
Она пожимает плечами.
— Ну, ладно. С логотипом яхты и всем остальным у меня уйдет около четырех дней на изготовление, но они будут здесь к вечеру открытия.
Я оставляю ее, коротко кивнув, прежде чем направиться прямиком к Габу. Он прислонился к краю барной стойки, перевязывая сломанную руку Бенни. Когда я подхожу, его глаза встречаются с моими, полные веселья.
— Хорошо поболтали?
Чертов Габ. Клянусь, иногда мне кажется, что он так долго пропадал, потому что ему на затылке хирургическим путем приделали глаза. Я никогда не знал никого другого, кто мог бы быть в курсе дел каждого, но то же время наплевать на все это. Я игнорирую его вопрос, вместо этого тянусь за виски и допиваю его содержимое двумя большими глотками.
— Я передумал, брат.
Он смотрит на свой теперь уже пустой стакан, затем переводит взгляд на Клайва, прихлебывающего Маргариту.
— Не сомневаюсь, что передумал, — бормочет он, а затем, тихо ухмыляясь, он возвращается к перевязыванию мизинца Бенни и соединяя к безымянному.
Глава четырнадцатая
— Ты в порядке, Пенн?
Лори скользит по скамейке в раздевалке и появляется в поле зрения, ее вопрос прорезает девичью болтовню вокруг нас.
— Лучше не бывает.
— Эй, — её локоть захлопывает мой шкафчик. — Не вешай мне лапшу на уши. Что случилось?
О, я не знаю, Лори. Может быть, это потому, что призрак рук нашего босса, сжимающих мои сиськи, ощущается как ожог третьей степени?
Конечно, я этого не говорю. Отчасти потому, что понятия не имею, как Лори отреагировала бы на такое нелепое заявление, а отчасти потому, что не совсем уверена, что это не был лихорадочный сон.
Он выскользнул из тени, как черная пантера, заставив меня выпрямиться и перехватив дыхание. Судя по кинжалам, которыми он стрелял меня всю ночь, я ожидала, что он выбросит меня за борт или, по крайней мере, пройдет мимо. Но никак не ожидала, что он остановится и накинет мне на плечи свой пиджак.
Не знаю, что было более удивительным: его рыцарское поведение или тот факт, что его руки... задержались на мне.
Господи, да кого я обманываю? Они сделали гораздо больше, чем просто
Холодная рука скользит по моему запястью. Я опускаю глаза и встречаю обеспокоенный взгляд Лори.
— Девочки ведут себя как сучки?
Я подавляю смех и снимаю платье через голову.
— С ними все в порядке. Хотя не думаю, что я нравлюсь Фредди.
— Неважно, Раф только что уволил его.
Я сжимаю ткань в кулак.
— Что? Почему?
Лори пожимает плечами, уже отвлекаясь на что-то позади меня.
— Одна вещь, которую я усвоила, работая на Висконти, заключается в том, что они делают все, что, черт возьми, им заблагорассудится. Иногда у них нет ни причины, ни смысла, а иногда это может быть из-за какой-то мелочи. Он, наверное, добавил лед в виски, а ты знаешь, что здесь это практически святотатство.
Я занята тем, что складываю платье, но внутри у меня бешено колотится сердце. Дерьмо. В тот момент, когда Фредди попросил меня налить ему мартини с водкой, а я ответила лишь пустым взглядом, он понял, что мое резюме было ложью. Он все больше злился с каждым коктейлем, о котором я не слышала, и с каждым бокалом, который ускользал у меня из рук, пока в конце концов не понизил меня в должности до сборщика бокалов.
Конечно, он немного придурок, но он хорош в своей работе и всю ночь подыгрывал мне. Итак, интересно, почему Рафаэль уволил его?
— Ты идешь, Пен?
Я поднимаю взгляд и понимаю, что Лори и другие девушки уже переоделись в свою обычную одежду, а их сумки и верхняя одежда перекинуты через плечи.
— Куда?
Она вздергивает подбородок к потолку.
— Мы собираемся немного выпить в ресторане перед отплытием служебного катера.
— Ох, — я опускаю взгляд на свой лифчик и колготки. — Я поднимусь через минуту.
Девушки расходятся, и, оставшись одна, я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к холодной металлической раме своего шкафчика. Это никак не может погасить пламя, лижущее мою кожу.
Что со мной не так? Гнев скручивает узел у меня в животе, но по совершенно неправильным причинам. Я должна злиться на то, что он лапал меня без разрешения, и это безумие, что я этого не делаю, потому что когда мне было десять лет, я поклялась в переулке за казино, что если мужчина когда-нибудь снова меня облапает, я укушу его за руку, пока не почувствую вкус крови.
Но нет, я злюсь, потому что мне это понравилось. Я хотела этого. Хотела большего. Злюсь потому, что в тот момент, когда его мизинцы скользнули под бретельки лифчика, я уронила четыре пивных бокала, которые держала в руках, и вместе с ними рухнула моя железная стена.