Осуждённые грешники

Скетчер Сомма

Чертов Габ. Очевидно, он не профессионал в работе с щеткой. Я одариваю Лори вежливой улыбкой и говорю ей: — Я разберусь с этим.

Она кивает, проходит к двойным дверям и тычет в меня пальцем.

— Белая кожаная отделка и подогрев сидений. Понял?

Я подмигиваю ей и смотрю, как она уходит. Вот почему Лори получает шопинг в Tiffany и автомобили премиум-класса. Она не задает вопросов.

— Босс? — я перевожу взгляд на Анну. Она бросает коробку с рождественскими украшениями и неторопливо подходит. — Привезли новую униформу. Что скажете? — она акцентирует свой вопрос поворотом головы.

Мой взгляд рассеянно скользит по

ее телу, а затем переходит на Пенелопу. Теперь она стоит ко мне спиной, наклонившись, чтобы пополнить запасы в мини-холодильнике. Моя челюсть сжимается при виде очертаний ее стринг в этих обтягивающих брюках. Господи. Как этой девушке удается заставить брюки и рубашку выглядеть сексуально? Может быть, я попрошу Лори заказать фирменные мешки для мусорных баков и заставлю персонал носить их вместо них.

Вчера в четыре утра она позвонила на линию Анонимных грешников. Дважды. Оба раза ее молчание, сопровождаемое придыханием потрескивало в трубке, через динамики моего MacBook, и напрягало мой член. Я выпил слишком много спиртного, чтобы ехать к ней и светить фарами в окно, поэтому я довольствовался тем, что сидел за своим столом в ожидании, сжав кулаки по обе стороны стакана с виски. Я был уверен, что она позвонит и будет ныть о том, что я почти довел ее до оргазма, а потом в последнюю минуту прервал его, но не тут-то было. С другой стороны, на самом деле она никогда не звонила на горячую линию, чтобы пожаловаться на что-то важное. Только по мелочам, например, что у нее закончился кондиционер или что ее сосед пукнул у нее в гостиной, и было слишком холодно, чтобы проветривать.

Я обмениваюсь вялыми любезностями с Анной, затем прохожу мимо бара как раз в тот момент, когда Пенелопа разворачивается с пустым ящиком. Она ставит его на стойку, встречается со мной взглядом и ухмыляется.

Что ж, это была не та реакция, которую я ожидал. Не после того, как я поймал ее с поличным, когда она помогала Рори считать карты, а затем вытер соки ее киски о ее рот. Она облизывает нижнюю губу, как будто от взгляда на меня у нее всплывают воспоминания.

Блять. Мне придется на два оборота запереть дверь, когда я войду в кабинет.

Чувствуя на себе взгляды Анны и Клаудии, я провожу пальцем по булавке на воротничке и одариваю ее приветливой улыбкой.

— Привет, Пенелопа.

— Здравствуйте, босс, — отвечает она, подражая моему неискреннему тону.

Мое внимание переключается на ее руку, которая теперь скользит по барной стойке. Когда она добирается до солонки, она сильно толкает ее. Она падает, и крупинки соли рассыпаются по поверхности.

— Упс.

Инстинкт заставляет меня напрячь плечи. Я провожу ладонью по подбородку, чтобы скрыть свое первоначальное раздражение, а затем натягиваю маску безразличия.

Как я мог так легко забыть? Прошлой ночью я раскрыл ей свой самый большой секрет — я суеверен. Полагаю, эта девушка могла вытянуть из меня все, что угодно, когда я был по уши в ее киске, и теперь я собираюсь заставить ее заплатить за это.

Наши взгляды встречаются. Кипящее раздражение перерастает во что-то более наэлектризованное. Я не чувствовал себя таким живым весь день.

— Я немедленно распоряжусь, чтобы к вам в кабинет принесли Клуб Контрабандистов, босс, — говорит Дэн, выходя из кладовой и перекидывая тряпку через плечо.

Я не отрываю глаз от Пенелопы.

— Пусть это будет водка.

Глава

тридцать первая

— Ты же сказала мне, что стала на путь праведный, Малышка Пенн.

Голос Нико доносится до моей спины с другого конца бара, и я вздыхаю в шейкер для коктейлей. Прошлым вечером, когда я сновала по бару-пещере, пытаясь максимально использовать фальшивую десятисекундную фору Рафаэля, я поймала взгляд Нико, сидящего за покерным столом. Он посмотрел на меня, потом на своего кузена и обратно, и по искре раздражения в его взгляде я поняла, что этот разговор неизбежен.

— В последнее время, я могу посоревноваться своей праведностью с монахиней.

— Нет ничего честного в том, чтобы учить Рори считать карты.

Я храбро смотрю на его отражение в зеркале за барной стойкой, надеясь, что моя ангельская улыбка смягчит его резкость.

Ничего подобного.

— И тебе лучше бы не упоминать мое имя.

Вот это обещание я не нарушу.

— Да ладно, Нико. Это само собой разумеющееся.

Не обращая внимания на его пылающий взгляд, я наливаю ром, сахарный сироп и мяту поверх льда, поглядывая на рецепт, который я написала на внутренней стороне запястья, чтобы убедиться, что ничего не напутала. Поворачиваясь с шейкером в руке, я снова пытаюсь улыбнуться Нико своей ангельской улыбкой. На случай, если он не заметил ее в первый раз.

— Хочешь стать подопытным кроликом для моего первого в жизни мохито? За счет заведения.

Он пристально смотрит на меня.

— Я Висконти. Для меня все за счет заведения.

— Господи, как эта яхта зарабатывает деньги, я никогда не...

— Послушай, — Нико перебивает меня, опираясь предплечьями о стойку, чтобы сократить расстояние между нами. — Раф дал тебе эту работу в качестве одолжения мне, и после вчерашнего трюка тебе повезло, что ты все еще работаешь. Я знаю, что все вы, девочки, думаете, что Раф — это...

Он постукивает татуированными пальцами по стойке, подбирая слово.

Если он скажет — джентльмен, клянусь, я...

— Джентльмен.

Вздох.

— Но не обманывайся только потому, что он милый и много улыбается. Он все еще... Рафаэль Висконти.

Я не была полностью лжива. По большей части, я была честной. Если не считать бумажника Блейка, единственным мужчиной, с которым я играла после возвращения на Побережье, был Рафаэль. Черт, каждое наше взаимодействие — это игра. Каждый раз, когда он рядом со мной, я чувствую себя так, словно стою у колеса рулетки с закрытыми глазами и собираюсь поставить всю свою душу на черное.

Мой взгляд устремляется к двери казино, как это происходило каждые две минуты на протяжении последнего часа. Я проснулась сегодня днем в состоянии бреда, под кайфом от того, что руки Рафаэля были в моих трусиках, а его убийственное признание шепталось мне на ухо.

К черту Мартина О’Хара и его отвратительного брата, Рафаэль, который признался в своей суеверности вот все, о чем я могу думать. И он не только суеверен, он также думает, что я — невезучая. Я. Девушка с кулоном и историей о спасении от верной смерти.