Осуждённые грешники
Шрифт:
И, черт бы меня побрал, если я не собираюсь использовать это в своих интересах во всех последующих играх.
Что ж, таков был мой план, пока Рафаэль не вошел в дверь казино, бросил один взгляд на мою самодовольную ухмылку и заказал водку. Теперь я не чувствую себя такой самодовольной.
Гнусавый протяжный голос отвлекает мое внимание от пьяных поцелуев и ставок на миллион долларов.
— Если Раф тебя уволит, ты всегда можешь прийти и поработать на меня, детка.
Бенни. Он скользит к Нико сбоку и направляет свою изящную реплику мне в грудь.
Я
— Какой сиське ты предлагаешь работу, Бенни? Левой или правой?
Его пристальный взгляд скользит по-моему, озорство сопровождается кривой усмешкой.
— Двум по цене одной. Что скажешь?
Нико бормочет что-то себе под нос и отвлекается на свой телефон.
— Ты же знаешь, что каждый напиток, который ты закажешь у меня сегодня, будет с моей слюной, не так ли? — я огрызаюсь в ответ.
Он облизывает губы и подмигивает.
— Это только улучшит вкус.
Господи.
Мне никогда не нравился Бенни. Даже когда мы были детьми, он всегда был просто придурковатым старшим братом Нико. Вечно дрался, вечно пропадал в номерах Visconti Grand с разными девчонками. Я сомневаюсь, что у него в голове больше трех мозговых клеток. Скорее всего, она слишком забита сиськами, драками и ставками.
Как раз перед тем, как он открывает рот, чтобы добавить в разговор еще один слой пошлости, чья-то рука дает ему подзатыльник. Позади него материализуется Лори с раздраженным выражением лица.
— Прекрати приставать к моим сотрудникам, Бенедикто.
— Переспи со мной еще раз, и я подумаю об этом, — его глаза следят за ее задницей, пока она направляется в кладовку.
— В прошлый раз, когда я трахалась с тобой, мне пришлось сменить номер, потому что ты не переставал наяривать мне, — бросает она через плечо.
Я разражаюсь хохотом, и жесткий взгляд Бенни устремляется на меня.
— Это неправда, — ворчит он, соскальзывая с барного стула. — Cazzo...
Он стремительно уходит вслед за Лори, а я возвращаю свое внимание к Нико.
— Твой брат — придурок.
— Бывает моментами, — он достает из кармана бумажник. Я сразу же понимаю, что это не его, потому что инициалы Б.В. поблескивают золотом в свете встроенных ламп. — Вот, — он открывает его и достает пачку банкнот. — Назови это компенсацией.
Я хмыкаю, но все равно засовываю деньги в лифчик.
— Ты плохо на меня влияешь, Нико.
— Делай, как я говорю, а не как я поступаю, Малышка Пенн, — парирует он, и в его грозово-серых глазах вспыхивает огонек. — Хотя, если серьезно, то знаю, ты сказала, что не хочешь работать в Лощине, но если тебя действительно уволят, у меня есть для тебя идеальная работа.
— Не буду вешать тебе лапшу на уши. Я очень плоха в работе барменом, — я показываю ему рецепт, написанный на моем запястье размазанными чернилами. — Видишь?
— Я вижу, как минимум по цвету этого мохито. Он не должен быть коричневыми, ты в курсе? — он соскальзывает
Лениво махнув рукой через плечо, он прикладывает телефон к уху и исчезает в соседней комнате.
Я обдумываю его слова. Чем, черт возьми, я могу заниматься в Лощине, кроме как работать в гостевом бизнесе? Весь город — одна большая пещера, полная покерных игр и вечеринок. Там, конечно, есть шикарная академия, но я сама даже школу не закончила, так что сомневаюсь, что смогла бы в ней работать.
Прежде чем я успеваю придать этому большое значение, в баре звонит телефон. Рассеянно я поднимаю трубку и зажимаю ее между ухом и плечом.
— Да?
Бархатный протяжный голос Рафаэля струится по линии и ласкает мою щеку.
— А, это как раз та маленькая поджигательница, которую я искал.
Мое сердце замирает в ожидании следующего удара, и я сжимаю трубку, пытаясь сохранить бесстрастность.
— Еще водки в твой кабинет, босс? — сладко говорю я. — Или шалфея для отпугивания злых духов?
В трубке раздается смешок.
— Нет, Пенелопа. Только тебя.
Щелк.
Желудок сжимается, я смотрю на трубку, прежде чем с обреченным вздохом повесить ее обратно.
Рафаэль хочет видеть меня в своем кабинете? Это не может быть хорошо.
Непрекращающийся шторм сотрясает кремовые коридоры, дождь стучит в иллюминаторы, словно пальцы, отчаянно требующие моего внимания. В каждой комнате, через которую я прохожу, звук становится тише и громче от нервного ожидания.
Оказавшись за дверью кабинета Рафаэля, я делаю глубокий вдох и стучу. Никакого ответа не следует. Я стучу снова, чуть более настойчиво, но тишина непоколебима.
Раздражаясь, я толкаю дверь плечом и тут же жалею о своей поспешности. Воздух здесь ощущается по-другому. Слишком прохладно для комфорта, слишком тихо для умиротворения. Присутствие Рафаэля, сидящего в кожаном кресле за письменным столом, просачивается сквозь его идеальные поры и обвивается вокруг моей шеи и запястий, словно шелковые цепи.
Инстинкт самосохранения заставляет меня схватиться за дверь.
Воображаемое шипение рулетки и звук удара игральных костей о стол заставляют меня захлопнуть дверь пяткой босой ноги.
— Ты хотел меня видеть, босс?
Освещенный лишь неярким лунным светом, пробивающимся сквозь залитое дождем стекло, жесткие линии силуэта Рафаэля неподвижны. Движется только его взгляд, скользящий от золотой покерной фишки в его руке к моему лицу. Он чернее чернил. Безнравственен. Внезапно тишина наполняется жаром, пронизывающим морозный воздух и покрывающим волдырями мою кожу.