Освобождение Немезиды
Шрифт:
— И как от таких симпатичных девушек может быть столько проблем? Кем интересно, вы себя возомнили? Воительницами из детских сказок? — мужчина прошелся туда-сюда, поочередно склоняя голову то на один бок, то на другой.
Я чувствовала, как во мне закипает настоящая ярость. Воспоминания на этот раз не вызывали ни боли ни кровопотери, может это благодаря недавнему воздействию Ксаални, но удивляться этому некогда. Даже то, что в прошлой жизни, о которой сейчас пришла память, мои волосы тоже стали рыжими без помощи краски, хоть и без провалов в иллюзорное пространство, и Эльвларда, сейчас не важно.
Я
Нож сам собой возник в руке, и я бросилась вперед на монстра, преградившего дорогу к своему начальнику. Легкомысленная тварь привыкла к тому, что попав в сеть черных провалов его глаз, жертва теряет волю, за что и поплатилась. Я полоснула прямо по деформированной части лица. Если у монстра и оставались человеческие глаза, то теперь их не стало. Вопль моего противника на мгновение отвлек все внимание от Ксаални…
Цепкие лапы твари нашли мои руки, даже лишившись зрения. Сцепившись, мы рухнули на землю и покатились прямо под ноги других монстров, сбив кого-то наземь. В нос ударил омерзительный запах тухлятины и еще чего-то неопознаваемого. Тварь пыталась выцарапать мне глаза, но ярость уже отступила, оставив место холодному расчету. Когда противник оказался надо мной, я внезапно перестала его отталкивать, схватила за поросший жесткими волосами загривок и крепко прижалась, свободной рукой вонзая нож в спину. Но этого явно мало чтобы убить монстра, и тогда, не задумываясь, я вывела демптвиль на спине противника…
Едва заметные движения пальцев в воздухе над рукояткой ножа и враг обмяк, перестав подавать признаки жизни. Со стороны это выглядело, будто я просто выдергиваю застрявший нож. В голове царила пустота, не желавшая делать только что совершенное действие понятным для разума.
— Я сказал, рыжая нужна живой! — свирепый окрик Вильдера предупредил меня о новой угрозе. Вывернувшись из-под поверженного тела, я не вставая всадила нож в ногу следующего нападающего и, что есть сил, повернула в ране. Монстр, оказавшийся более чувствительным к боли, чем предшественник, выпустил собственный нож, с которым бросился ко мне и с дикими воплями упал в траву, зажимая искалеченную конечность руками.
Я тут же вскочила, готовая к новому бою, но ощутила леденящий холод внутри. Ксаални держали под руки двое оставшихся монстров, а Вильдер вовсе не обращал внимания на не подававшую признаков жизни девушку. Монстр смотрел только на меня, терпеливо дожидаясь пока я обращу на него внимание.
— Итак, в прошлый раз мы остановились на том, что я хочу тебе помочь… прости, не знаю твоего имени, — он изобразил вежливую, виноватую улыбку.
— В прошлый раз? — удивление не пришлось изображать, я и предположить не могла, что какой-то монстр может знать о прошлых жизнях, а тем более узнавать в новых телах много лет назад
— Да, именно. Когда-то давно, мы уже встречались. Но людская жизнь и память так коротки… Ты даже не представляешь, какая угроза над тобой нависла. Я, как доброжелатель, совершенно бескорыстно тебя от него избавлю. Тебе даже больно особо не будет. А потом, представь, я отпущу тебя, живой. Мы ведь с тобой не враги, — неторопливо говорил монстр, словно все время в мире принадлежало ему одному.
Нож в руке звал наброситься на врагов сейчас же, но я все же вступила в переговоры, стараясь раньше времени не провоцировать монстра грубостью:
— Вообще не понимаю о чем речь, но раз мы не враги, может, отпустите мою подругу, и разойдемся с миром? Уверена, произошло недоразумение, и лично к вам у нее нет никаких претензий.
Вильдер расхохотался, и я заметила мутно-серый, совсем тонкий ореол, когда он запрокинул голову. Вот почему в одежде он предпочитал серые тона. Подобных тварей я никогда не видела, но чувство, что все закончится плохо, отогнала без особых усилий. От паники и отчаяния нет никакой пользы.
— Да уж, недоразумение, прикончить нескольких моих драгоценных деток! Я так стараюсь, выхаживаю их, холю и лелею…
Вильдер картинно простер руки к державшим Ксаални тварям. По их перекошенным злобой живописно-гротескным лицам никак нельзя было сказать, что они благодарны «папе» или испытывают родственные чувства. В их глазах читалась ненависть. Будь «папуля» слабее, твари без колебаний перегрызли бы ему глотку. Да и дела до убитого мной монстра Вильдеру словно бы и не было, что можно счесть для себя хорошим знаком.
— Как же иначе, если дети без присмотра родителей плохо себя ведут? — пожала плечами я, прикидывая, сколько придется тянуть время, пока подруга очнется. — Отпустите ее, пожалуйста! Если вам от меня что-то нужно, руку, например, отрезать или почку, я согласна.
— Глупышка! — Вильдер изобразил на лице огорчение, за которое мне захотелось нашпиговать его ножами. Как смеет этот выродок кривляться?! — Ты думаешь, твоя подружка человек? Смею уверить — она такая же, как мы! Знаешь, почему ее все ненавидят? Почему никто не берет ее к себе в компанию? Даже родные мама с папой едва терпят рядом это чудовище! Вначале к ней всех тянет, рядом с ней испытывают счастье, но потом люди понимают, что попались в ловушку, пристрастились неведомо к чему. Странная сила этой девчонки обжигает и калечит тех, кто пытается задержаться рядом дольше. Самые тихие, безобидные людишки сходят от нее с ума и начинают пылать к этой милашке ненавистью. Плачутся, что лучше бы она их убила! И поверь, ты не станешь исключением. Испугалась?
— Откуда… откуда вы все знаете? — на несколько мгновений я действительно испугалась, того, что монстр помнит прошлые жизни, и истребляет второй народ по приказу Предателей, но тут же стало ясно — Вильдер знать не знает, кто такая Ксаални. Принять ее за монстра! Не услышь я весьма неприятные слова о жизни подруги, расхохоталась бы Вильдеру в лицо.
— О, за ней забавно наблюдать! Но эта дрянь слишком высокомерна, предпочитает считать себя человеком, цепляться за остатки прежней жизни и воротить нос от себе подобных!