Освобожденные
Шрифт:
– Нет, я знала, – сказала я с надломом в голосе. – Прости.
– Знала, – прорычал Калеб. – Знала, что я бессилен, и все равно подставилась под пулю!
– Я должна была… – Я всхлипнула. – Должна была.
Лицо его скривилось, и он поцеловал меня в лоб. С моих ресниц сорвалась слеза.
– Знаю.
Калеб все равно попытался меня исцелить, делясь последними каплями своей силы, – но тщетно. Потом, отстранившись с отчаянием и ужасом, он оглянулся туда, откуда мы прибежали, и в его мыслях я увидела Маркуса. Тот поднимался с песка.
– Биш, отнеси ее
– Что ты…
– Делай, как говорю! – выкрикнул Калеб. – Я должен кое-что закончить. Это быстро. Если через две минуты не вернусь, уезжай без меня.
Он нежно поцеловал меня в губы.
– Пользы от меня все равно никакой, а я должен завершить одно дело, – прошептал он. – Это мой долг.
Маркус – вот с чем он хотел покончить.
– Я люблю тебя, – сказала я, зная, что не доживу до больницы. Я точно знала.
– Я люблю тебя всей душой, – прохрипел Калеб и, поцеловав меня в лоб, вскочил на ноги. Уже на бегу он бросил Бишу: – Увози ее скорей!
Биш взял меня на руки, и последним, что я увидела, прежде чем тьма меня поглотила, был силуэт Калеба. Он обещал мне, беззвучно обещал, что здесь, сегодня все закончится. Он за меня отомстит, и больше никто и никогда не пострадает от рук Маркуса Уотсона.
Я мысленно его поблагодарила и в последний раз закрыла глаза.
Глава 20. Калеб
Никогда прежде меня не трясло от столь неистовой ярости. Я давно это слышал: с тем, кто мстит за своего нареченного, шутки плохи. Слышал, что месть тебя поглощает и дает силу необычайную, ранее неведомую. И я чувствовал, что не смогу есть, спать, дышать, жить – пока Маркус не окажется в гробу.
Я никогда не имел обыкновения мстить: в моей семье, как и в большинстве других кланов, было принято решать вопросы мирным путем. Но сегодня, казалось, мной управляло нечто сверхъестественное. Я не мог поступить иначе, кроме как прикончить этого ублюдка.
Я мчался вперед. Маркус тем временем поднимался с песка, потирая голову и глядя по сторонам. Когда же он меня заметил, в нем взыграла трусость, и он, увязая в песке, рванул прочь через кусты.
Я прыгнул и приземлился ему на спину, придавив коленом и схватив за рубашку. Затем вжал его голову в песок и тут же ее поднял. Я хотел смотреть ему в глаза, прежде чем отниму жизнь.
Я крепко схватил Маркуса за горло, не обращая внимания на его безуспешные попытки меня оттолкнуть. Я ничего не чувствовал. Мэгги, я думал об одной лишь Мэгги, пока сидел и сжимал его горло. Я молился о том, чтобы она успела в больницу. Теперь, когда Маркус, эта бесхребетная тварь, лишил меня способности исцелять, спасти любимую могли только врачи.
Я сильнее сдавил его шею.
Тут за моей спиной послышался хлопок. Я пригнулся – и как раз вовремя: в меня стрельнул двоюродный брат Маркуса. Пока Маркус сопел и кашлял на земле, тот выстрелил снова. Я откатился в сторону, и в шаге от меня взорвался песок.
Я встал и поднял руки. Маркус тоже встал, но тут же согнулся, хватаясь за горло. В следующее мгновение его кузен
Завыли сирены. Хэддок отшвырнул биту и посмотрел на дом. Потом бросил мне ключи от машины:
– Иди, я разберусь.
Я побежал так быстро, как только мог. Моя машина только-только отъехала со стоянки, и, поднажав, я ее обогнал. Биш ударил по тормозам, и я, распахнув заднюю дверцу, со счастливым удивлением заметил, как Мэгги открывает глаза.
– Она задышала и очнулась минуту назад, – пояснила Джен.
Мэгги потянулась ко мне, и я с радостью ей подчинился, сев рядом и уложив ее к себе на колени. Меня тут же пронзила ее энергия. Джен не поверила своим глазам. Они с Бишем тут же потянулись друг к другу, взялись за руки и хором ахнули, ощутив былую связь.
Это значило…
Я приподнял футболку Мэгги и увидел, как пуля вылезает у нее из груди. Любимая поморщилась и выдохнула, и у меня в груди тоже что-то кольнуло. Я притянул Мэгги к себе, поцеловал в лоб, прижался к нему губами, отдавая все свое тепло.
– Ой, как больно, – пробормотала она.
– Знаю, – хмыкнул я.
– Я так и подумала, – произнесла Мэгги. – Я поняла, когда ты ушел… Маркус ведь сказал что-то про свою кровь и мою кровь… – Она сглотнула. – Он мертв, да?
Несмотря на все те козни, что Маркус строил Мэгги, несмотря на то, как он нас мучил, смотреть, как он умирает у меня на руках, было страшно.
– Да, – прошептал я.
Мэгги обняла меня за шею и, прижавшись к губам, шепнула:
– Я люблю тебя и понимаю, почему тебе пришлось это сделать. Я все понимаю. Он бы никогда не остановился.
Я кивнул и закрыл глаза.
– Посмотри на меня, – сказала Мэгги.
Я открыл глаза и тут же встретил ее взгляд.
– Не смей винить себя за то, что за меня заступился. Маркус сам напросился. Благодаря тебе его злодеяниям пришел конец. – Ее губы дрогнули. – Спасибо. Жаль, что тебе пришлось так поступить, но теперь мне будет спокойнее. Нам не придется больше оглядываться через плечо.
В голосе Мэгги послышались слезы, и я просто обнял ее: притянул к себе, крепко сжал в объятиях (даже, наверно, слишком крепко, но уж очень мне ее не хватало). Услышав хруст гравия, я оглянулся. Пришел Хэддок с полицейским.
– Калеб, ты должен дать показания.
Я взглянул на Мэгги и сжал зубы. Мне не хотелось оставлять ее ни на секунду.
– Сейчас вернусь, – уверил я ее.
Мэгги кивнула, и я подошел к полицейскому и рассказал все, что знал. Я не лгал, объяснив, что в меня стреляли и я прикрылся Маркусом от пули. Это была самооборона.