От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

Величко Алексей Михайлович

очередь предполагало все более активное участие «Вселенского архи-

пастыря» в делах политики и государственного управления. Вопросы

войны и мира, условия мирных соглашений с турками и мамелюка-

ми — все это теперь живо интересовало патриарха, на совести которо-

го находилось благосостояние и сама жизнь христиан Востока. Более

того, в Восточной Европе, где христианское

население не желало при-

знавать примат Римского папы, но отвергало и власть Византийского

императора, Константинопольские патриархи вели самостоятельную

политику, все более независимую от царского двора и византийского

правительства.

1 Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-Восточной

Церкви от конца XI до середины XV века. С. 204, 205.

179

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

На фоне «схизматичного» Рима и оккупированных восточных па-

триархатов Константинопольский архиерей оставался предстоятелем

единственной в христианской цивилизации Церкви, где сохранились

истинное вероучение и обычаи. И это многократно усилило пози-

ции «Вселенского патриарха» и его авторитет в глазах всех христиан, включая, разумеется, и Римского императора. С глубоким понимани-

ем своего высочайшего, беспрецедентного положения в Церкви и госу-

дарстве Константинопольские патриархи требовали соответствующе-

го уважения к себе.

Патриарх Антоний (1389—1390) писал Московскому князю Васи-

лию (1371—1425): «Я — защитник божественных законов и канонов, это мой долг перед всеми христианами. Я — кафолический учитель

всех христиан. Патриарх занимает место Христа и восседает на Его

владычнем престоле: ты презрел не человека, но Самого Христа, так

же как почитающий патриарха Самого Христа почитает».

В канонических сборниках XIV в. как само собой разумеющееся

повторяются идеи, рожденные еще в IX в., в том числе и каноны «Эпа-

нагоги» и толкователей на нее. Так, в частности,

в 8-й главе «Алфавит-

ной синтагмы» Матфея Властаря содержатся следующие толкования

и ссылки на первоисточники о достоинстве Константинопольской ка-

федры: «Патриарх есть живой и одушевленный образ Христа, делами

и словами в себе самом живописующий истину. Престол Константино-

поля провозглашен первыми соборными определениями; им последуя, божественные (=императорские) законы повелевают возникающие в

других престолах сомнения на его расследование и суд. Константино-

польскому председателю позволительно не только посылать ставропи-

гии в епархии и других престолов, но и наблюдать и исправлять быва-

ющие и в других престолах сомнения и полагать конец судам. Равным

образом сам он и один только поставлен посредником и судьей покая-

ния и обращения от грехов и ересей»1.

Патриарх Иоанн Гликос (1316—1320) утверждал права и приви-

легии одного монастыря в далекой Месопотамии (территория Анти-

охийского патриархата), нисколько не смущаясь нарушением права

территориальной юрисдикции, и указывал: «Все дела Церквей или, что то же самое, христиан по необходимости постоянно простираются

и обращаются к сей первой и величайшей Божьей Церкви».

А патриарх Исаия (1323—1334) обращался к Армянскому католи-

косу: «От нас священные благочестия догматы распространяются по

1 Матфей Властарь, иеромонах. Алфавитная синтагма. Симферополь 1892.

С. 339, 340.

180

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

всей Вселенной, от нас учения божественных Отцов и святых Собо-

ров, богодухновенные законы от нас, словно из некоего источника, ис-

текли в полноту церковную»1.

Иными словами, «симфония властей» внутренне перераспреде-

лила ответственность за судьбу Римской империи — Кафолической