От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю
Шрифт:
Глядя на эти крохотные глиняные черепки, я представляю себе и гордость тех, кто владел ремеслом писца, – гордость за то, что такая мелочь может обладать неограниченным могуществом. В далеком Египте учительская пропись восхваляет благородное положение писца: «…ты осведомлен об участи земледельца. <…> Тратит он время на запахивание зерна, а змей уже следует за ним. Уничтожает он [змей] посевное зерно… Сделайся писцом. Писец… тот, кто повелевает всей земле целиком» [108] . Писцы были первыми бюрократами: располагаясь в удобных помещениях, они подсчитывали урожай, составляли договоры и вели учет, пока их братья трудились в полях.
108
Reminder of the Scribe’s Superior Status // The Literature of Ancient Egypt, ed. by William Kelly Simpson. New Haven: Yale University Press, 2003. P. 438–439 (Фрагмент из древнеегипетского назидательного текста // Рак И. В. Египетская мифология. М., 2004. С. 142).
Школа
Писцы оставили свои изображения, где человек сидит с табличкой в руке или, скрестив ноги, пишет, положив табличку на колени. Рядом может стоять сосуд с глиной, которая обязательно должна быть размоченной: высохнув, она твердеет и становится непригодной [109] . Писцы предстают уверенными в себе, гордящимися своим богом – покровителем их искусства. Эти люди не имели ничего общего с литературой. Первоначально они были счетоводами и чиновниками, управляли растущей империей и способствовали распространению религиозных учений [110] .
109
Martin, History and Power. P. 44.
110
Kramer S. N. History Begins at Sumer: Thirty-nine Firsts in Recorded History. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1956. P. 3ff.
Цари и царевичи редко испытывали на себе суровые условия школ подготовки писцов. Они просто нанимали опытных профессионалов, и те прилежно работали на них. Ашшурбанипалу ни при каких условиях не пришлось бы зарабатывать на жизнь работой писца: как-никак, кто-то из его братьев должен был стать царем. Но Асархаддон, отец Ашшурбанипала, был необычным правителем: он сам умел читать и писать, причем настолько хорошо, что мог оценить могущество и магию этой технологии. (Сестра Ашшурбанипала тоже умела писать и однажды отправила жене Ашшурбанипала письмо, в котором уговаривала ее не пренебрегать письменными упражнениями [111] .)
111
Livingstone A. Ashurbanipal: Literate or Not? // Zeitschrift f"ur Assyriologie. Vol. 97. P. 98–118.
Все изменилось, когда умер старший брат Ашшурбанипала, и его внезапно провозгласили наследником. Асархаддон был слаб здоровьем, и Ашшурбанипалу пришлось срочно овладевать всеми навыками, необходимыми для царя: добиваться неутомимости в верховой езде, развивать телесную мощь, метко стрелять из лука. Еще в отрочестве из Ашшурбанипала сделали человека, способного повести войско в битву [112] .
Несмотря на трудоемкость военной подготовки, Ашшурбанипал не забросил и своих литературных занятий. Более того, он углубился в них. Для обучения наследника высшим тонкостям письма наняли лучшего из учителей этого искусства – Баласи [113] . Его отец освоил лишь основы чтения и письма, но Ашшурбанипал понимал, что более серьезная подготовка позволит ему войти в новый мир письменности, куда более сложный и привлекательный, нежели тот, что ограничен просто рассылкой распоряжений вассалам или чтением надписей на домах. Ашшурбанипал ежедневно наблюдал за практическим использованием этих высших умений. Самые влиятельные писцы имели доступ во внутренние святилища власти, а источником их могущества было умение читать знамения и знаки, предвещающие будущее. Они могли указывать его отцу, когда следует отправляться на войну, когда закладывать фундамент нового здания, а когда оставаться во дворце [114] .
112
Villard, L’education d’Assurbanipal. P. 139.
113
Frahm E. Royal Hermeneutics: Observations on the Commentaries from Ashurbanipal’s Libraries at Nineveh // Iraq. Vol. 66; Nineveh. Papers of the 49th Rencontre Assyriologique Internationale, part 1 (2004). P. 45–50; Livingstone, Ashurbanipal: Literate or Not? P. 99.
114
Robson E. Reading the Libraries of Assyria and Babylonia // Ancient Libraries, ed. by Jason Konig, Katerina Oikonomopoulou, and Greg Woolf. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. P. 38–56.
Для гадания нужно было прежде всего уметь истолковывать специальные календари и читать комментарии, но требовались и навыки, выходящие за рамки простого владения письменным словом. Не только здания Ниневии представлялись наметанным взглядам писцов полными знаков, которые можно прочесть: таким же был для них весь мир. Кто-то мог обнаружить во внутренностях барана или в небе послания, записанные тайными письменами богов. Письменность обладала таким могуществом, что современники видели ее присутствие повсюду и были уверены: даже самые тайные знаки доступны тем, кто обучен их читать [115] . Письмо, возникшее как техническое средство для ведения бухгалтерии, изменило восприятие людьми
115
Frahm, Royal Hermeneutics. P. 49.
Отцу Ашшурбанипала писцы давали рекомендации по приему лечебных снадобий, контролировали его решения и действия. Зато если с царем что-то случилось бы, то на них возложили бы вину за происшедшее, так что они обычно рекомендовали крайнюю осторожность. В Ниневии власть писцов могла быть даже выше, чем у царя – даже у царя с начатками умения читать и писать.
Для Ашшурбанипала овладение высшими знаниями в области искусства письма означало возможность стать первым из царей, не зависящим от милости толкователей, поскольку он сам смог бы обсуждать откровения своих писцов-прорицателей [116] . Он смог бы разговаривать на равных со жрецами и анализировать их толкование положения звезд. Он получил бы доступ к исходному коду власти. Как верховный писец, он стал бы надзирателем за собственной судьбой.
116
Arnaud, Assurbanipal. P. 68.
Присоединив к мечу тростник, Ашшурбанипал умело использовал и военное искусство, и письменность, пока его отец совершал военные походы. Когда же Асархаддон умер во время кампании в Египте, Ашшурбанипал полностью был готов занять его место. С помощью бабки он добился верности родичей и был коронован на будущий год, в 668 г. до н. э. Его длинное титулование включало эпитет «царь вселенной» [117] .
Получив власть, Ашшурбанипал продолжил дело отца – строительство империи – и в конце концов усмирил Египет (Лейард отыскал в руинах Ниневии артефакты явно египетского происхождения). Но, в отличие от отца, Ашшурбанипал не вел армию в бой сам: он командовал ею издалека [118] . Благодаря письменности и бюрократическому аппарату власть теперь можно было жестко централизовать, как никогда прежде, и неслыханно расширить власть царя, который преспокойно сидел в своей столице. Но нежелание Ашшурбанипала лично участвовать в боях вовсе не означало миролюбия. Свои кампании он вел решительно и жестоко. Если какой-то город не сдавался, он приказывал захватить его, рубить непокорным головы и насаживать их на копья.
117
Pious Scholar // Foster, Before the Muses. Vol. 2. P. 714.
118
Arnaud, Assurbanipal. P. 75.
Ашшурбанипал не ограничивался расширением территории государства. Он глубоко верил в могущество письменности и потому увеличивал собрание глиняных табличек, начало которому положил отец, и оплачивал переписывание старинных текстов. По большей части их находили не в Ниневии, а южнее, в древних центрах просвещения, таких как Урук и Вавилон. Перемещая эти сокровища на север, Ашшурбанипал не просто потакал своим личным интересам. Он понимал, что письменность равносильна власти, что могущество может проявляться не только в виде вражеских голов, насаженных на копья, но и в распространении навыков письма и обширном собрании клинописных табличек. В жизни Ашшурбанипала письменность играла значительно большую роль, чем у всех предшествовавших ему правителей; возможно, дело было в том, что он был уже вторым грамотным царем в своей династии (грамотность не была обычно свойственна правителям той эпохи).
Огромный массив записанных знаний накопился в Вавилоне, но, переправляя его в Ниневию, Ашшурбанипал должен был соблюдать большую осторожность в отношениях с братом. Во избежание соперничества и междоусобных войн Шамаш-шум-укин получил во владение Вавилон. Формально он считался подданным Ашшурбанипала, но в действительности был абсолютным повелителем великого города Вавилона. Отношения с Вавилоном всегда были тяжелыми. Дед обоих правителей стер его с лица земли и перевез в Ниневию изваяние верховного бога города, Мардука. Но за прошедшее с тех пор время Вавилон сделался частью Ассирийской империи, столицей которой была Ниневия, и, будучи владением брата верховного правителя, получил особый, почти независимый, статус.
Некоторое время такое положение устраивало обоих братьев. Трон достался Ашшурбанипалу, а его брата, чья мать была уроженкой Вавилона, отослали управлять этим городом. Он триумфально доставил туда статую Мардука. Путешествие было нелегким, но развитая сеть оросительных и транспортных каналов, являвшаяся чудом технической мысли своего времени, позволила осуществить его по воде. Сначала Мардук отправился на барке по Тигру, по каналу Сирту попал в Евфрат и далее, по каналу Арахту – в Вавилон (по этому самому маршруту Лейард транспортировал часть своих находок [119] ). Шамаш-шум-укин именовался правителем, и цари долго сохраняли между собой самые теплые отношения (по крайней мере, внешне). Даже когда брат отказался признавать Ашшурбанипала царем, тот не стал форсировать события, а усилил сеть осведомителей в Вавилоне [120] и своей властью усадил писцов копировать древние таблички из Вавилона и близлежащего Урука.
119
Ahmed S. S. Southern Mesopotamia in the Time of Ashurbanipal // The Hague. Mouton, 1968. P. 74.
120
Ahmed, Southern Mesopotamia, 87. См. также: Fincke J. C. The Babylonian Texts of Nineveh // Archiv f"ur Orientforschung. Vol. 50. 2003–2004. P. 111–148.