От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

– Прими валерьянки, чтобы не волноваться, и поехали в университет.

– В приказе об увольнении, что ли, расписаться? – спросила София.

– Нет, завкафедрой просил передать, что он хочет с тобой поговорить, - ответил Василий, - Сама же понимаешь, о чем речь пойдет. Зарплату за две недели не выплатят, потому что тебя заменяли, возможно, отчитывать будет за то, что произошло.

– Васенька, да все это ерунда, а если ты из-за зарплаты переживаешь, то я заказов на шитье возьму, и заплатят мне больше, чем за эти две недели

в университете, ты, главное, не волнуйся, - сказала София и обняла супруга.

– Соня, я уже говорил, моей зарплаты хватит, чтобы ты вообще не работала, я переживаю, чтобы тебе потом, после этих разговоров, плохо снова не было, - ответил Василий.

На всякий случай приняв валерьянки, София и Василий приехали в университет.

– Я на кафедру не пойду, в коридоре погуляю, - сказал Василий, и София пошла дальше одна.

– София Львовна, я думаю, вы уже поняли, что за эти две недели вам зарплату не начислили, - сказал завкафедрой, - Ваши часы провели другие люди, поэтому другим людям за них и заплатили.

– Я поняла, - сказала София.

– Что касается эпизода на приеме… Знаете, София Львовна, я прекрасно понимаю, что с вашей биографией бояться испортить репутацию – это смешно, поэтому ничего подобного говорить человеку, который имеет не одну судимость, я не буду, но давайте пойдем по другой логике. Вам, политической, как говорят в некоторых кругах, несчастной мученице сатрапского режима, разве не обидно было бы пройти по уголовному делу?

– Не от меня это зависело, - сказала София, - Но не вам говорить о мучениках сатрапского режима, если вы придерживаетесь более традиционных взглядов.

– София Львовна, я подход к вам найти хочу. Потому что просто так взять и отругать беременную женщину, пусть даже которая мне в дочери годится, я не могу. Какой месяц?

– Пятый, - ответила София.

– Вот видите, уже скоро в отпуск уходить пора. Не будете же вы до последних дней беременности ходить на работу. Не боялись того, что в положении устраивать драки – опасно для ребенка, а родить за решеткой – тоже не слишком полезно для здоровья.

– Дважды рожала в тюрьме, что в Петропавловке, что в Бутырке. Причем в Бутырке даже врача, по сути, не было, пришел слишком поздно. И до сих пор живая, - ответила София.

– Вы не понимаете или придуриваетесь? – начал возмущаться заведующий кафедрой, - Я вам одно – вы мне другое. Вам что, для полной коллекции, уголовной судимости не хватает? Как мне еще свою мысль более понятно объяснить?

– Для полной коллекции у меня уже есть уголовная судимость за захват заложников, той же Аленушки в Петропавловке, - сказала София, - Поэтому знаете, мне уже все равно.

Видя, что София на взводе, завкафедрой начал другую тактику. Все-таки, он хотел довести разговор до конца, а не бросать его на полумысли.

– София Львовна, давайте чаю попьем, - сказал он.

За это время София более-менее успокоилась и поняла,

что нужно вести себя потише, а то можно всех довести и быть уволенной по статье, благо, поводов для этого хватало.

– Мадам Юдина, - сказал завкафедрой, убирая в сторону грязную чашку, - Скажите уже откровенно, вам же не нужна еще одна судимость, это была глупость, ваша некоторая несдержанность, вызванная обстоятельствами. Вы же поймите, не ударили бы вы свою оппонентку головой о батарею, вы бы имели все аргументы пойти в суд и хотя бы гражданским иском с нее денег за моральный вред получить.

– Да, вы правы, - ответила София, - Но я встречное заявление на этого человека написала, потом дело закрыли за примирением сторон. Конечно, если оно снова откроется, я и гражданский иск подам к ней, но знаете, не хотелось бы этого человека видеть больше никогда.

Во время дальнейшей беседы София пообещала, что больше никогда не будет позволять себе подобных опрометчивых поступков и что она понимает, что потребовалось много усилий, чтобы не раздувать скандал на кафедре.

Попрощавшись с завкафедрой, София пошла к мужу.

– О чем он тебя так долго спрашивал? – спросил Василий жену.

Девушка пересказала все, а потом сказала:

– Вопросы, что ли, ко мне были?

– Да, приходили тут некоторые студенты, родственники их, возмущались, кто работает в императорском университете, требовали по статье тебя уволить, - сказал Василий, - Завкафедрой стоял на своем: хороших специалистов мало, а здесь, на своей кафедре, он хозяин и ему решать, кому работать, а кому нет, поэтому всех отправлял обратно.

– Хоть что-то радует, - вздохнула София.

Двадцатого января София сидела дома и была в пресквернейшем настроении. Девушка была под впечатлением от того, что провела две недели в полицейском участке и с некоторым страхом ждала того, что может произойти дальше, относительно ситуации с Аленой Колынцевой.

Вдруг раздался стук в дверь. Решив, что это неожиданно пришел Вася, София, не спрашивая, открыла дверь. Каково же было удивление девушки, когда она увидела какого-то незнакомого мужчину.

– Вы по какому вопросу? – спросила София мужчину.

– София Львовна, не хотите ли вы в столицу съездить? – спросил он сразу в лоб девушку.

– Зачем? – удивленно ответила София, - И кто вы такой?

– София Львовна, меньше будете знать – меньше скажете при возможном задержании, - сказал он девушке.

Поняв, что это, возможно, какие-то новые Ангелы, которые возникли в Москве на месте старых, София догадалась, что от нее требуется. Какая-то неожиданно возникшая злоба на режим, который явно приведет к тому, что она получит судимость из-за Алены, снова увела девушку от мыслей о счастливой семейной жизни к мыслям и воспоминаниям об Алексее, об отце, а Саше, о мести.