От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

– Расписывайтесь в нарушении режима, в ответственности за это, в том, что я с вами провел воспитательную беседу. А если еще одно нарушение режима будет, в ближайший месяц, в централ пойдете. Все понятно?

– Все, - ответила София.

Выйдя из полицейского участка, девушка и была счастлива, что никто не заподозрил то, что она была в столице, и заплакала от обиды и досады от всего произошедшего.

«Елагина на моем третьем году обучения в Смольном говорила, что перед жандармами жакета не снимет, руки на себя наложит, а мне что остается?… Только забыть все, что произошло и не афишировать все. Вот тут уж действительно, сама не разболтаю – никто не узнает», - подумала

София, - «Да, тятенька, не думал ты, что с Соней в участке могут поступить как с какой-то бродягой, и Соня об этом не думала…»

Решив, что мужу она не скажет вообще ничего из того, что произошло в последние дни, София с легким волнением подошла к дому. Маячок в виде соломинки на двери остался нетронутым, отсюда девушка сделала вывод, что к дому никто не подходил. Открыв дверь, девушка увидела, что записка мужу осталась нетронутой, поэтому точно поняв, что муж все еще в столице, София сожгла записку.

Прислушавшись к ребенку и поняв, что сын или дочь не проявляет особенного недовольства из-за событий последних двух суток, София с облегчением вздохнула и решила, что ничего особенно страшного не произошло, в столице ее никто не видел, да и она не совершила ничего уж сильно противозаконного.

«Я только проконсультировала, консультацию доказать будет невозможно», - подумала девушка, - «Васеньке ничего не скажу. А что касается участка… Переживу. Да, унизили меня там, сравняли с какой-то бродяжкой… Но зато хотя бы никто не подумал, что я в столице была, так что легко я отделалась еще».

Конечно, на душе у девушки было тоскливо, однако, София решила, что пусть лучше так, чем в участке бы узнали, что она была в столице.

На следующий день, встав с утра в не самом лучшем настроении – практически каждое движение напоминало девушке о вчерашних событиях в участке, София начала готовить завтрак. Вдруг раздался стук в дверь.

– Кто там? – спросила София.

– Вася, - раздалось в ответ.

– Васенька, как я рада, что ты пришел, - обрадованно сказала девушка и бросилась на шею к мужу.

– Представляешь, Сонь, что в столице-то было! – сказал Василий, - Какие-то идиоты подкоп делали, покушение на императрицу было, к счастью, все обошлось.

– Да вообще дебилы, - ответила София, - Недоумки какие-то.

Решив, что она никогда и ни за что не скажет своему мужу, что этих недоумков она консультировала, а потом попала в полицию в Москве за нарушение режима, София сказала Василию:

– Вася, пошли завтракать, я как раз кашу сварила, чайник поставила. Как же я по тебе скучала, слов нет!

София накрыла на стол.

– Ну что, как в столице все у тебя прошло? – спросила девушка мужа.

– Хорошо, - ответил Василий, - Было очень интересно, обмен опытом, методиками преподавания. Жаль, что тебя туда не позвали.

– Да, жалко, - ответила София, - Но я ведь все равно невыездная, мне бы не разрешила полиция выезд, а тайком Осип Евдокимович бы не выпустил.

– Да, тайком ездить – не вариант, мало ли, как бы в участке на это отреагировали, а вдруг бы в централ забрали? – сказал Василий, - Кстати, можешь спать спокойно, тебя бы не взяли по другой причине – приглашали только тех, кто занимает более-менее ведущие посты в университете, а я случайно попал – лишнее место было.

– Повезло, - улыбнулась София, - Да, похоже, если я еще раз тайком куда-то съезжу, в ближайшие недели, точно в централ заберут.

Решив, что нужно уточнить свою мысль, чтобы у мужа не возникло ненужных вопросов, девушка сказала:

– С Аленой стычка была, потом в декабре я тайком ездила в столицу… Терпение Петра Васильевича

тоже ведь не резиновое, на прочность проверять не стоит.

– Согласен, - сказал Василий, - К тебе и так в участке хорошо относятся, я бы сказал, как к дочери.

«Правильно, нечего Васе лишнего знать», - решила София, - «Он только расстроится, что жена влезла не туда, куда следовало, разочаруется еще во мне. Да и, как сказал тот самый человек, меньше будет знать – меньше скажет на возможном допросе. Хотя что я говорю, какой допрос, все обойдется. Те люди меня сдать не должны, да и вообще, я только проконсультировала, сама ничего не делала, может быть, я вообще как репетитор туда ездила, не зная о цели визита».

– Сонь, ты чего задумалась? – спросил жену Василий, - Садись, посиди со мной, чаю попей.

– Да не знаю, скучно без тебя было, вот что-то и задумалась, что как хорошо, что в принципе тебя встретила, - сказала София, - А чаю я не хочу, только что сама позавтракала, знала бы – тебя бы подождала.

«Ага, хорошо, что сама успела стоя позавтракать, пока Васеньки не было», - подумала девушка, - «Вроде бы и не сильно вчера досталось, могло и хуже быть, а все равно, и не сядешь нормально, и на спине теперь спать не могу».

Однако если на завтраке этот вопрос был более-менее замят, то на обеде Василий заметил, что его жена никак не желает садиться.

– Соня, да что с тобой? – спросил Василий, - Ты чего меня кормишь, а сама не ешь?

– Соскучилась по тебе, - ответила девушка, - Хочу сначала тебя накормить, сама потом есть буду.

– Сонь, скажи правду, я вижу, что есть другая причина, - сказал Василий, - Садись, рассказывай.

Решив, что скрывать дальше ситуацию будет тяжело, девушка осторожно села на стул и сказала:

– Вчера гуляла по улицам, скучно было. Поскользнулась на льду, с размаху упала на пятую точку, к счастью, ничего себе не сломала, не стрясла, но вот отшибла себе все знатно. Поэтому лишний раз садиться не хочу, чтобы не напрягать себя.

Увидев, что глаза жены как-то лихорадочно бегают, Василий сказал:

– Если кто-то другой спросит, легенда неплохая. А своему мужу говори правду, как есть.

«Проницательный, не соврешь даже. И про Бологое даже не соврешь, тоже вычислишь наверняка», - подумала девушка и решила рассказать ту же самую версию, что и в полиции, только чуть-чуть усовершенствованную, - Да, Вася, ты человек проницательный, угадал. В общем, я вчера решила в Клин съездить, так воспоминания накатили, мы с мамочкой и тятенькой туда иногда ездили, на природу, красота! Ну съездила, посмотрела, повспоминала, все равно же скучно было без тебя, одной дома сидеть. А потом, когда я приехала уже на вокзал в Москву, меня полиция заметила, что я за пределы города выезжала. И все, привезли в участок, к Петру Васильевичу, поругались мы там с ним маленько, мне обидно стало, сказала, что хотелось мне за город съездить – я и поехала, а он распорядился мне десять розог дать за нарушение установленного режима отбытия ссылки. Я еще возмущалась так, вроде, я беременная, а он сказал, что в законе прямого запрета нет, что я сама виновата, незачем было режим нарушать. Пугал, что режим изменит, буду я еженедельно в участке отмечаться, но, к счастью, не стал ничего менять. Знаешь, Вась, обидно-то как, мамочка с тятенькой свою Соню как розу в оранжерее держали, слова грубого не говорили, а потом, как умерли они, все пошло наперекосяк. Знаешь, Вася, это впервые я на себе испытала все прелести быть ссыльной, до этого даже после своего самого первого покушения со мной исключительно корректно обращались, чего не сказать ни про Елагину, ни про Демину, им так не везло, как мне.