От маминой звездочки в государственные преступницы
Шрифт:
«Повезут сегодня», - пронеслось в голове девушки.
Совсем скоро на руках Софии оказались кандалы, а девушка очутилась в барже.
«Даже подкандальников не надели, что за люди», - подумала она, - «Совсем творят что хотят»
София смотрела в зарешеченное окно баржи. Совсем скоро она навсегда покинет столицу. София хотела плакать, но не было слез.
«Вот и все. Конец биографии. Дальше все предельно понятно – Шлиссельбург, одиночная камера, чахотка, кладбище. Рановато что-то в 19 лет, моя бедная маменька и то больше, чем в два
В отдалении слышались голоса жандармов:
– Ну все, наконец-то она от нас убывает, одной проблемой меньше стало.
– Да, пусть теперь Шлиссельбургская охрана с ней мучится. Хотя, наверное, там она быстро успокоится и не будет людям жизнь отравлять.
«Совсем обнаглели, могли бы и потише меня обсуждать», - подумала София.
Девушка перевела взгляд из окна чуть в сторону и увидела случайно забытую канистру с машинным маслом.
«Хотя бы кандалы сниму, а то руки скоро до кости сотру», - подумала она и обильно полила себе запястья. С некоторым трудом кандалы снялись.
«Ох, больно то как… Надеюсь, больше заковывать не будут, из крепости еще никто не сбегал», - подумала София.
Вдруг девушку осенила одна мысль – баржа еще не плывет, берег не так далеко, кандалы сняты - почему бы не рискнуть?
«А что, хуже не будет. Утонуть не должна, но если что – лучше сейчас помереть, чем растянуть этот процесс на пару следующих лет», - подумала София.
Она сняла коты, халат с бубновым тузом на спине, разделась до белья, рывком выдернула дверь каюты и, быстро пробежав мимо охраны, прыгнула в холодную воду Невы, пока ее не успели схватить и вернуть обратно. Один из жандармов, было, рванулся к бортику, но, поняв, что ничего не успеет сделать, вернулся на место.
– Ну вот, сейчас утонет, - сказал один из конвоиров, глядя на эту картину.
– Туда ей и дорога, - сказал второй, - Знаешь, наверное, я бы не стал ее ловить, замешкайся она на секунду. Как таких людей до сих пор земля носит? Даже так скажу, жаль, что ее при первой попытке побега, еще в мае, не застрелили.
София услышала эти разговоры, глубоко вздохнула и поднырнула. Увидев это, конвоиры убедились в правоте своих слов и перестали обращать внимание на беглую арестантку. София же, проплыв некоторое время под водой, аккуратно вынырнула, доплыла незамеченной до берега и спряталась в ближайших кустах.
========== Побег ==========
София сидела в мокрой одежде в ракитовых зарослях и не знала как ей лучше поступить.
«Выйти отсюда – обязательно привлеку к себе внимание. Неслыханное дело, среди бела дня почти по центру столицы пойдет босая девушка в нижнем белье. Сразу начнется: полиция, участок, установление личности, возвращение в Петропавловку. А мне нельзя, второй раз может не повезти», - подумала София, - «Вот только не простудиться бы мне, а то если вдруг будет воспаление легких, увезут в больницу, там сразу все поймут, кто я такая и откуда».
Девушка решила просушить свое небольшое количество одежды и разделась.
«Лишь бы меня
На счастье Софии, ее никто не искал. Через пару часов на жаркой погоде белье высохло, и девушка смогла снова одеться.
«Пить хочется…» - подумала София, - «Но выходить отсюда не буду, страшно, подожду до ночи».
Тем временем нога девушки разболелась все сильнее.
«Почему она так болит?» - думала София, - «От холодной воды? Снова инфекция попала? Еще что-нибудь? И, самое главное, к врачу я очень нескоро попаду. Лишь бы ходить могла, а то сразу можно будет признать, что и этот побег был неудачным».
Наконец наступила ночь. София вышла из своего убежища и, прихрамывая, направилась в сторону одного из сел. Стриженые волосы уже успели отрасти, вид был хуже некуда, поэтому признать в девице, напоминающей нищенку, беглую государственную преступницу, было трудно. София постучалась в один из домов. Дверь открыла женщина.
– Матушка, Христа ради, впустите переночевать. Разбойники выкрали из родной деревни, увезли за тридевять земель, еле вырвалась от них, иду уже четвертые сутки, устала.
– Ох, доченька, заходи, конечно. Да как ты выглядишь, у нищих одежды больше! – с этими словами женщина дала Софии платье, платок и посадила за стол кормить.
– Доченька, а что это у тебя с руками? – вдруг услышала София и невольно взглянула на свои запястья: они были в подсохшей крови, раны только-только успели затянуться и перестали кровить: жандармы не стали надевать подкандальники на Софию. Во-первых, дорога от Петербурга до Ладоги не так далека, а во-вторых – много чести для государственной преступницы.
– Я же говорю, разбойники похитили, так руки связали, что аж кровь потом шла, - ответила девушка, - В ногу стрелять пытались, пулей немного зацепило.
– Бандиты, - сочувственно произнесла женщина.
«Да, бандиты настоящие», - мысленно подтвердила София.
Больше вопросов Софии не задавалось. Женщина была растрогана этой историей, не заметила ничего подозрительного, поэтому оставила девушку ночевать, а наутро дала с собой немного еды и денег.
Девушка поблагодарила добрую хозяйку и пешком направилась в сторону Москвы.
28 июня.
Сразу после того, как София сбежала с баржи и прыгнула в Неву, жандармы пошли докладывать начальству о произошедшем. Немного помявшись и бросив жребий, один из них пошел к начальнику охраны.
– Ваше высокоблагородие, - начал он и замялся.
– Что опять произошло?
– Арестантка там… - опять замялся жандарм.
– Говори ты уже яснее, я знаю, что там арестантка. Что произошло?
– С баржи спрыгнула и утонула.
Опешив от такого известия, начальник пошел на баржу, чтобы увидеть все своими глазами. Там он увидел дверь, сорванную с петель, кандалы, в луже машинного масла, валяющиеся посреди каюты, рядом - брошенную арестантскую одежду.