От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое
Шрифт:
И это писалось через полгода после великой Победы! О великой цивилизации с тысячелетней историей. Как будто это русские нападали на Наполеона или Гитлера или поляков в Смутное время, или шведов под Полтавой. И как будто эти «компетентные и могущественные» убивали только правителей, а не всех подряд – от мала до велика. И как будто русские не били этих «более компетентных и могущественных». И как будто бы СССР в то время готовил планы нападения на США, а не наоборот. И любопытно было бы увидеть список уничтоженных Россией конкурирующих держав. И писал это дипломатический представитель страны, которая находилась с СССР в союзнических отношениях.
Но читаем телеграмму дальше: «После установления большевистского режима догма марксизма, еще более агрессивно и фанатично звучащая в ленинской интерпретации,
В новом обличье международного марксизма, с его медоточивыми обещаниями доведенному до отчаяния и обессиленному войнами внешнему миру, эта догма представляется более опасной и коварной, чем когда бы то ни было… Правительство в действительности является заговором внутри заговора, и я не склонен верить в то, что сам Сталин получает объективное представление о политической ситуации в мире… Неспособность иностранных правительств раскрыть истинное положение своих дел перед российскими политическими лидерами – факт, демонстрирующий характер отношений с Россией, достигнутых благодаря сомнительным и тайным советчикам, которых никто и никогда не видел в лицо и на которых нельзя повлиять».
Да, Кеннан, проведя много лет в СССР, так ничего и не понял в отношении природы власти в нашей стране. Что являлось следствием не столько его интеллектуальной ограниченности, сколько умения Кремля держать за замком свои внутренние секреты. Американский посланник даже не подозревал о мировой разведывательной сети, снабжавшей советское руководство первоклассной информацией, даже о всех тайных и явных замыслах американского или британского руководства. О мощном аналитическом аппарате министерств силового профиля. А всех сталинских «тайных советчиков» Кеннан знал лично – встречался с ними и один на один, и на приемах. Они входили в состав Политбюро ЦК ВКП(б) или в высшую военную, дипломатическую и спецслужбистскую верхушку. Зря Кеннан искал в Москве «глубинное государство», проводя очевидную аналогию с Вашингтоном, где оно явно набирало силу. В СССР никакого «глубинного государства» не было. Все решал Сталин с опорой на вполне зримые центры силы.
Третья часть телеграммы Кеннана называлась «Проецирование советского мировоззрения на реальную политику на официальном уровне», и главными мыслями там были: «Как только станет очевидным, что ООН препятствует или расстраивает советские планы по усилению его влияния или же СССР увидит лучшие перспективы для реализации поставленных целей, он незамедлительно выйдет из состава ООН…
В отношении колониальных территорий, отсталых и зависимых народов советская политика на официальном уровне будет направлена на ослабление власти и влияния передовых стран Запада, теоретически объясняя это тем, что до тех пор пока эта политика успешно осуществляется, будет оставаться вакуум, благоприятный для внедрения советского коммунизма… Русские энергично пытаются расширить советское представительство и официальные связи в странах, где существует реальная возможность противостоять западным странам».
Как видим, наша страна никогда не выходила из ООН. Но мысль о противодействии Советского Союза колониальному господству, которое Кеннан называл «властью и влиянием передовых стран Запада», была правильной. Единственное, в данном случае автор выступал защитником колониальной системы, что противоречило американской демократической демагогии.
В четвертой части телеграммы давалась попытка ответа на вопрос «Что мы можем ожидать при воплощении в жизнь советской политики на неофициальном, или подпольном, уровне»? Тут Кеннан приводил длинный список организаций, используемых в советском внешнеполитическом механизме – Компартия, международное коммунистическое движение, профсоюзы, молодежные лиги, женские организации, религиозные организации, либеральные журналы
«Составные части этого широко распространившегося аппарата могут быть использованы… для ослабления общего политического и стратегического потенциала ведущих западных держав, – доказывал Кеннан. – В этих странах будут предприняты попытки к подрыву национальной уверенности, ослаблению национальной обороны, усилению экономической и социальной нестабильности, стимулированию всевозможных форм разобщенности…
На неофициальном уровне будут предприняты конкретные насильственные действия с целью ослабления силы и влияния западных держав по отношению к отсталым и колониально зависимым народам… В зарубежных странах коммунисты, как правило, будут в своей работе нацелены на разрушение всех форм личной независимости, будь то экономическая, политическая или моральная независимость…
Будет сделано все возможное, чтобы настроить ведущие западные державы друг против друга…
В целом все советские усилия на неофициальном международном уровне будут по своему характеру являться негативными и разрушительными, предназначенными для уничтожения источников власти, находящейся вне советского контроля… Но за всем этим будет стоять упорное, непрекращающееся стремление к проникновению и управлению всеми ключевыми позициями в административном и в особенности политическом аппарате зарубежных стран. Советский режим является по своей сути полицейским режимом, берущим свое начало со времен царских политических интриг и привыкшим мыслить в первую очередь полицейскими категориями».
Нельзя сказать, что за этими выводами Кеннана ничего не стояло. Советский внешнеполитический механизм вовсе не бездействовал. Но уже тогда, не говоря о более долговременной перспективе, описываемые Кеннаном методы были характерны для американской политики. Уже вовсю практиковалось насаждение угодных Вашингтону режимов, а затем придет впечатляющий список операций США по смене режимов и «цветных революций».
В пятой части телеграммы следовали «Практические выводы с точки зрения политики США»: «В итоге мы имеем политическую силу, которая фанатично верит в то, что с Соединенными Штатами невозможно неизменное сосуществование, что разрушение внутренней гармонии нашего общества является желательным и обязательным, что наш традиционный образ жизни должен быть уничтожен, международный авторитет нашего государства должен быть подорван, и все это ради безопасности советской власти… Кроме того, это сила имеет тщательно разработанный и широко распространивший свое влияние аппарат для осуществления своей политики в других странах, аппарат удивительно гибкий и многосторонний, им управляют люди, опыт и навыки подпольной работы которых не имеют аналогов в истории… С проблемами такой сложности еще не сталкивалась наша дипломатия и, смею предположить, вряд ли столкнется в будущем. Поэтому нашему политическому генеральному штабу есть над чем поработать, не исключая возможности решения этой задачи даже военным путем».
И это писалось в начале 1946 года, когда Сталин искренне искал сотрудничества с США, был заинтересован в нем и не вынашивал никаких экспансионистских планов. Если такие планы и появятся, то только после того, как Трумэн претворит идеи Кеннана в жизнь и похоронит все, что оставалось от партнерства военных лет.
В заключение Кеннан приводил «некоторые наиболее обнадеживающие данные своих исследований»: «1. Советская власть в отличие от власти гитлеровской Германии не является ни схематичной, ни авантюристической. Она не следует жестко установленным планам. Она не рискует без необходимости. Невосприимчивая к логике рассуждений, она весьма восприимчива к логике силы. По этой причине она может легко ретироваться – что она обычно и делает – в любой момент, когда встречает сопротивление. Таким образом, если противник достаточно силен и ясно показывает готовность использовать свою силу, ему редко приходится применять силу. Если выбрать правильную линию поведения в таких ситуациях, то не возникнет необходимости проводить унизительные переговоры с противником.