От выстрела до выстрела
Шрифт:
Ольга вошла в спальню, где её ждали мать и непоседливая сестра.
— Он сделал тебе предложение руки и сердца? — заверещала Анна. — Сделал?
— Нет, — Ольга с гордым видом села перед зеркалом и стала поправлять волосы.
— Как? — удивилась Мария Александровна. — Неужели не для этого приезжал?
— Он только спросил папa, не против ли он будет, если Пётр Аркадьевич посватается.
— А тебя для чего же звал?
— Чтобы спросить то же самое.
— И что же ты ответила?
— Ничего.
Мария Александровна переглянулась с младшей дочерью. Спросила:
— Как это «ничего»?
— А если я не знаю, хочу или не хочу? — повернулась к матери на стуле Ольга, положив ладони на спинку.
— Разве в этом так трудно разобраться?
— Мамa, в вашу молодость всё было проще! Времена меняются. Сейчас не так-то и просто понять себя.
— Глупости какие! — взмахнула руками Мария Александровна. — За Михаила же ты замуж хотела?
— Хотела, — признала Ольга.
— А что же сейчас? Совсем расхотела или Петя тебе не по душе?
Девушка задумалась. По душе ли ей Петя? Она никогда не рассматривала юношей моложе себя, как женихов. Это казалось чем-то смешным, невероятным! Да и то, что это младший брат Миши — не упрощает ситуацию. Она привыкла воспринимать его почти как брата, а он просится в ухажёры!
— Он тебе нравится? — спросила с безыскусным любопытством Анна.
— Высокий, — только и нашлась, что сказать, Ольга.
— По-моему, — пожала плечами их мать, — он и в целом очень видный и симпатичный юноша, — через секунду она спохватилась и дополнила: — Но, конечно, то, что студент, и непонятно, что будет с его будущим — это удручает. Красивых женихов найти не проблема, а вот таких, чтоб достойно обеспечили и заняли достойное место в обществе! Не знаю, сможет ли Аркадий Дмитриевич найти ему хорошее место, если он не делает военную карьеру…
Ольга повернулась обратно к зеркалу и посмотрела на себя. Даже среди фрейлин её считали одной из самых хорошеньких. Она могла бы рассчитывать на лучших кавалеров. Может, это её и останавливало? То, что Столыпин мог оказаться никем спустя несколько лет. Пойти по стопам всей этой учащейся молодёжи, которая вместо того чтобы хранить честь и славу предков, вместо того чтобы обеспечивать и развивать свои дворянские гнёзда, пускала всё по ветру, рвалась в реформаторы и революционеры, попадала в ссылки, позоря семьи, обрекая жён на захолустную жизнь крестьянки без прислуги. Знать бы, что Пётр не скатится до «интеллигента», прозябающего в уездном земстве! Но как тут угадаешь?
— Как бы то ни было, — сказала Ольга, — пока он не закончит университет, замуж я за него точно не пойду.
Примечание:
[1] Мясное рагу
Глава V
Весна расшевелила не только природу, но и город. Хотя март в Санкт-Петербурге промозглый и холодный, особенно на взморье, у залива, почки на деревьях осторожно, недоверчиво набухали, выжидая и высматривая солнце. Полиция производила аресты — очередные разоблачённые народовольцы, причастные к убийству императора, вылавливались повсюду. Газеты писали о последних событиях, некоторые подробно, чуть ли не с большой выдуманной частью, другие под цензурой, с пропусками и невнятностями.
Пётр читал за чаем выходного дня одну из таких. Саша рядом читал вышедший недавно рассказ Лескова «Тупейный
— Каково! — не удержался старший брат от восклицания и опустил страницы газеты.
— Что такое? — не поднимая носа, спросил младший.
— Один из революционеров был отставной штабс-капитан! Офицер! Военный!
— И что же? — по-прежнему слушая в пол-уха, Саша следил за событиями сюжета рассказа.
— Как это «что же»? Присяга! Они же должны защищать ценой жизни веру, царя, Отечество! А он — в революционеры? Это что же в голове должно у него быть, чтобы сочетались одна мысль о службе с другою — о противостоянии? Никак безумие, помешательство.
Психологические портреты и обсуждение личностных поступков были более интересны Саше, чем политика, и он оторвался от чтения.
— В каждом человеке есть хоть какое–то противоречие, и это не обозначает, что он выжил из ума.
— Так уж в каждом?
— Наверняка.
— Вот какое в тебе?
— Я, допустим, хотел бы писать прекрасные произведения. Но, в то же время, хотел бы читать чужие и изучать их.
— Это не противоречие, а неопределённость. Ты до конца не решил, чем хочешь заниматься, — Пётр допил чай и поднялся, — мне пора, увидимся вечером!
— Куда ты?
— По делу. Аграфена! Я ушёл, — громко оповестил он их заботливую прислужницу и, перекинув с крючка на голову студенческую фуражку, выдвинулся на улицу.
Пётр не забросил свои упражнения в стрельбе, но занимался этим теперь реже. Сейчас же «делом» было совсем другое — встреча с Ольгой Борисовной. С того зимнего обеда в гостях у Нейдгардов он был у них ещё раз, приглашён на Прощёное воскресенье и конец масленичных гуляний. А затем начался Великий пост, и всяческие посиделки стали неуместными. Через Дмитрия ему с трудом удалось кое-как договориться о прогулке у Аничкова дворца, чтобы Ольга выкроила для него немного свободного времени. Похоже, друг покойного Михаила был вовсе не против ухаживаний за своей сестрой. Возможно, он свыкся с тем, что породнится со Столыпиными, а, может, действительно испытывал симпатию к Петру, и желал Ольге такого супруга.
Придя заблаговременно, Столыпин занял то же место, где уже стоял однажды, ожидая выхода так волновавшей его девушки. Тогда шёл снег и щипал мороз, теперь — холодит влажный, неприятный ветер, солнце слабо греет. Пётр был готов выстаивать тут и в жару летом, и под осенним ливнем — лишь бы Ольга в конце концов выходила к нему, он имел возможностью её видеть, наслаждаться её присутствием.
Она появилась. Улыбнулась издалека. Улыбка согрела Петю лучше мартовских лучей солнца.
— Здравствуйте, Пётр Аркадьевич! — протянув руку, затянутую в перчатку, для поцелуя, подошла к нему Ольга.
— Прекрасный день, Ольга Борисовна! — приложился он к руке и выпрямился. С его ростом ему приходилось низко гнуть спину, чтобы склониться к ручке миниатюрной фрейлины.
— Разве? — она поозиралась, чуть поморщив носик. — Погода не балует.
Пётр не решился объяснить ей, что для него красоту и радость дня составляет не погода.
— Надеюсь, я не отвлёк вас от важных дел?
— Пока ещё ничего, но вскоре начнутся новые хлопоты и суета.
— А что такое?
Они пошагали по серой аллее из голых деревьев. Подтаявший снег, покрывшийся ледяной коркой, лежал на земле, а чуть в стороне, где-то возле кухонных помещений, чирикали воробьи, ищущие крошки.