Отданная Зверю
Шрифт:
Чёрт возьми, я до сих пор ревную. Как же это глупо и жалко!
Ухожу, цокая каблучками. О Сальво не беспокоюсь, он сможет о себе позаботиться, и я успею его предупредить.
Хотя кто сказал, что Орсон выпустит Зверя живым?
Вслед мне доносится смех брата.
46
На свидание я не иду. Да и какого чёрта устраивать свидания, если мы с Сальво и так скоро поженимся, и дальше будем жить вместе долгие годы. Долгие скучные годы.
Вот именно из-за такого настроения
Сальво волнуется. Приезжает ко мне домой, дарит охапки цветов. Выглядит встревоженным, потому что я якобы бледная и усталая. Выходит в магазин и возвращается со стаканчиком куриного супа, который «обязательно мне поможет». Пытаюсь успокоить Сальво и убедить его, что со мной всё в порядке, но он не слушает. Предлагает позаботиться обо мне, потому что ему якобы очевидно, что я болею.
Ответить мне нечего, потому что да, я болею. Другим мужчиной, который недостоин моих переживаний.
И чувствую себя в два раза хуже, потому что мне стыдно обманывать Сальво. Он честен и добр со мной и достоин того, чтобы и я ответила тем же. Но не могу же я признаться, что слишком занята, пытаясь забыть другого мужчину, чтобы обратить внимание на его неловкие ухаживания?
После того, как Сальво уезжает, позволяю себе поваляться в постели и поплакать. Обещаю себе, что это последний раз, когда я плачу из-за Зверя и вообще из-за мужчины. Сальво никогда не заставит меня плакать. Невозможно плакать из-за мужчины, которого не любишь.
Заставляю себя успокоиться. Все мысли о Звере уже давно передуманы, и в старую колею ступать глупо.
Ближе к вечеру я еду домой к брату. Собиралась заехать за Софи ещё раньше, однако Нари попросила оставить ее до вечера. Оказывается, дети готовят нам ужин, и я на него приглашена.
Честно говоря, я бы предпочла этим вечером остаться одной. Вернее, наедине с Софи. Свернуться клубочком и заснуть, ни о чем не думая. Уж точно не хочу видеть брата, чтобы он смеялся надо мной из-за того, что я устроила Зверю сцену ревности.
Но ничего не поделаешь. Приходится явиться к ним с Нари на ужин, который, кстати, оказывается вкусным, несмотря на то, что дети участвовали в его подготовке. У Нари потрясающий талант, она умеет не только развлекать детей, но и добиваться от них успеха в любом деле.
На подъезде к их дому замечаю большое количество охраны. Вокруг дома несколько вооружённых мужчин, да и внутри дома вижу незнакомые лица. На откровенность брата рассчитывать не приходится. Он всегда с кем-то воюет, так что, в принципе, это является обычной ситуацией. В прошлом я была лучше осведомлена о его делах и могла догадаться, с какой группировкой возникла проблема, а в этот раз остается только гадать и пожимать плечами. Мне волноваться не о чем, моя охрана меня бережет. А единственный мужчина, который сейчас наверняка хочет причинить мне неприятности, находится в самой надежной тюрьме штата — в так называемом офисе моего брата.
Смотрю в свою тарелку. У котлет весьма странная форма. Сразу видно, что их лепили маленькие детские ручки. Однако они потрясающе вкусные, а вот насчет пюре имеются некоторые сомнения. За него отвечал старший сын Нари и Орсона. Он очень старался, и я не хочу его обидеть, поэтому молча пережёвываю картофельные комки. Софи накрывала на стол, и по нему
Как всегда, Нари приготовила несколько десертов, некоторые из них специально для детей. Мороженое, желе и маленькие шоколадные кексики. К моему удивлению, детские десерты относят в игровую комнату, где за малышами будет следить няня. А мы остаемся в столовой втроем.
Хотя почему я удивляюсь? И так понятно, что сейчас произойдет. Не сомневаюсь, что брат уже обо всем рассказывал Нари, и сейчас мы станем обсуждать мое будущее и мои отношения со Зверем.
Посмеиваясь, смотрю на брата.
— Теперь я понимаю, для чего здесь армия охраны. Вы с Нари собираетесь устроить мне допрос и не хотите, чтобы я сбежала.
— Гениальная догадка, дорогая! — Брат зеркалит мою усмешку.
Стараюсь держаться расслабленно и весело, хотя на самом деле мне не до смеха. Во-первых, потому что ситуация серьезная. У того, как Орсон поступит со Зверем, будут последствия. Значительные. Зверь пришёл к брату безоружным, сам ему сдался, однако за его спиной множество людей. Если Зверь исчезнет, они не оставят это без последствий.
Кроме того, я не знаю, что происходит с доном Леоне. Брат отказывается это обсуждать. Единственное, что он сказал мне, так это чтобы я не волновалась. «Дону Леоне конец, это дело времени», — вот его буквальные слова. Задержка вызвана не тем, что к Андреасу Леоне трудно подобраться, а, скорее, тем, что брат и Доменико Романи сначала выбирают подходящего нового Дона для южной ветви синдиката. Само собой, у дона Леоне имеются свои мысли насчет того, кто должен стать его преемником. Однако не зря брат и Доменико готовились к этому столкновению столько долгих месяцев, у них все продумано. Все три ветви синдиката должны быть объединены и работать слаженно, по единым принципам и законам. В Совете Синдиката не должно быть разногласий и стычек, как было в последние годы.
Скоро все изменится. Я знаю, что это к лучшему, однако волнуюсь о том, какую цену придется заплатить моему брату и его семье. Включая нас с Софи.
Кроме того, есть еще одна причина для моего волнения. Я обожаю Нари, поэтому я бы предпочла, чтобы меня выдали замуж за кого угодно, но не за ее брата. Был бы Сальво плохим человеком, мне не было бы так стыдно, что я его не люблю и совершенно точно уже никогда не смогу полюбить. Я стану ему хорошей женой, сдержу свое обещание, однако Нари очень любит брата и хочет для него всего самого лучшего. А это не я, никак не я. Понимаю, что Сальво взрослый человек и волен сам принимать решения, однако мне стыдно перед Нари.
Как будто услышав мои мысли, Нари говорит.
— Брат сказал, что ты не смогла прийти на свидание, потому что приболела.
Она говорит это нейтральным тоном, однако мне чудится в нем осуждение.
Я обязана Нари слишком многим, чтобы лгать ей в таком серьезном вопросе.
— Нет, я не болела. Мне было нехорошо, но скорее морально, а не физически. Ты наверняка знаешь о том, что случилось со Зверем в тюрьме Орсона.
Брат раздраженно взмахивает рукой.
— Сколько раз я вам говорил не называть это тюрьмой? Это мой офис, и в нем есть кабинеты для друзей и кабинеты для врагов.