Отмель
Шрифт:
Сегодня я пришла первой. За тускло освещенной барной стойкой толпятся посетители, решившие пропустить по бокальчику после рабочего дня. Они заказывают Маргариту и темный шираз, а я выбираю красное вино для своих спутниц, минеральную воду для себя и миску картошки фри. Затем занимаю нашу любимую кабинку у камина и подкладываю под спину подушку.
Девчонки еще не пришли, а напитки уже подали. Я откидываюсь на спинку кресла и расслабляюсь. Скорее всего, Ариэлла не появится. Мы не виделись с тех пор, как вместе пили кофе на Бонди-Бич, и, как сказал Джек, мне, наверное, не стоит усложнять ей жизнь. Но, встретив соседку вчера, когда она выезжала из ворот своего дома, я все-таки сообщила ей о наших планах, и часть меня хочет увидеть ее снова.
Первой приходит Трейси, поблескивая золотыми кудряшками, ниспадающими ей на плечи. Она ходячий флакон хипстерских благовоний из числа тех, что долго висят в воздухе после ее ухода и пропитывают своим запахом любую ткань, до которой дотрагивается Трейси.
– Прости, что опоздала, – извиняется она и целует меня.
– Ничего. Возможно, моя соседка Ариэлла составит нам компанию.
– Отлично. Чем больше народу, тем веселее. – Она шагает к бармену.
Дверь бара открывается, и входит Барбс, впуская небольшой сквозняк, вторгающийся в окружающее нас тепло. Она машет мне, замечает за стойкой Трейси и направляется к ней. К тому времени, как они обе подходят к столику, я успеваю рассмотреть Барбс и понять, что денек у нее выдался непростой: помада подстерлась в уголках, тушь слегка осыпалась с ресниц. Барбс наливает себе огромный бокал красного вина и неспешно его потягивает.
– Что ты выберешь: работать или весь день сидеть дома? – начинает она.
– Работать, – хором отвечаем мы с Трейси.
Я поглядываю на часы. Ариэлла опаздывает уже на пятнадцать минут. Странно. Она ведь кажется такой пунктуальной. Снова прячу часы под рукав и отпиваю минеральной воды.
– Что ты выберешь: шоколад или вино?
– Сегодня – вино, – бурчит Барбс, делая очередной глоток.
– А я, наоборот, в шоколадном настроении. Не нравится мне это вино. – Трейси корчит рожицу и оглядывается на стоящих за стойкой мужчин. Как обычно, присматривает себе партнера.
Я намерена рассказать коллегам об Ариэлле, особенно если та не придет. Как бы они поступили, получив такую записку?
– Послушайте, мне нужен ваш совет…
Кто-то похлопывает меня по плечу, заставляя обернуться.
Это она. Ариэлла здесь. А с ней – телохранитель, облаченный в длинный темный плащ и солнцезащитные очки, которые он, к моему удивлению, сегодня впервые сдвинул на лоб. Лицо у Ариэллы перекошено. Она явно плакала, и это заметно. Нетрудно распознать опухшие от слез глаза и раскрасневшиеся щеки.
– Привет! Как поживаешь? – здороваюсь я с соседкой, поглаживая ее по руке. Затем встаю, чтобы обняться, и замечаю, что она не отпускает меня чуть дольше обычного. Рука Ариэллы дотрагивается до моего кармана. Напрягаюсь всем телом. Она что-то туда положила. Записку? А вдруг он увидит?
Вот какой будет теперь наша дружба. Тревоги и печали Ариэллы вызывают во мне какое-то нездоровое, извращенное восхищение, узнав о котором мои коллеги непременно забеспокоились бы. В голове гудит. Дело вовсе не в том, что мне доставляет удовольствие видеть грусть в ее глазах, и даже не в тайном обмене записками, просто я до странности заинтригована. Ариэлла явно нуждается в помощи, и я хочу утешить ее как клиентку, хоть и не могу сделать это здесь и сейчас. Не при Трейси и Барбс. Не при охраннике, преследующем ее, точно акула. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю, как она покусывает губу, морщится и отпивает вина в перерывах между знакомством с моими подругами. Телохранителя они не замечают: он сливается с толпой постоянных клиентов. Ариэлла прихлебывает вино, как воду, почти не участвуя в беседе, а затем, когда разговор прерывается, смех стихает и ненадолго воцаряется тишина, наклоняется ко мне и говорит, обдавая
– Мне пора. Я иду на ужин с Матео, – после чего с чересчур громким стуком ставит пустой бокал на стол.
– Но ты же только что пришла.
Она быстро моргает, вытирая красные от вина губы.
– Спасибо за угощение.
Ариэлла встает, прощается с моими коллегами и пробирается сквозь толпу к выходу. Телохранитель следует за ней. Подруги смотрят на меня, совершенно сбитые с толку, спрашивают, зачем она вообще приходила и почему почти не участвовала в разговоре. Но я одна понимаю, с какой целью она заглянула к нам, осушила бокал вина, а потом испарилась, как короткий вдох. Причина ее странного поступка лежит у меня в кармане, прожигая дыру в ткани джинсов.
Сейчас
Автомобиль останавливается у подножия холма рядом с яхт-клубом «Воклюз». И зачем Чарльз нас сюда привез? Мы ведь никогда здесь не были. Невысокое, обшитое досками здание предназначено для хранения лодок, участвующих в соревнованиях по парусному спорту, и там просто не поместится такая большая яхта, как наша. Странноватый домик выглядит старомодным и больше напоминает площадку для проведения свадеб или семейных встреч.
Кики прижимается носиком к окну, затуманивая стекло теплым дыханием. При мысли, что с ней или Купом может что-то случиться, во мне все сжимается.
Я не стану возражать, если Чарльз решил увезти нас, чтобы защитить детей. Но по-прежнему не понимаю, что происходит, и постукиваю кончиками пальцев по экрану смартфона, борясь с соблазном написать любимому.
А вдруг Чарльз что-то узнал и мы едем на встречу с Джеком?
– Пап, где наша лодка? – с облегчением слышу я вопрос дочери.
– Вон там. – Чарльз выходит из машины и громко хлопает дверцей, будто ставя точку в разговоре.
В зеркале заднего вида мелькает отражение детей, которые смотрят на меня в надежде, что я отвечу на их вопросы. Порой материнский долг ложится на плечи слишком тяжелым бременем.
– Идемте, – говорю я дочери и сыну, выдавливая из себя улыбку. Мы выходим из машины, и волосы сразу подхватывает ветер. День сегодня выдался холодный, река угрюмо плещется о берега и качается под нами между досками пристани. Сразу за клубом на воде виднеется огромная роскошная яхта. Это и есть «наша лодка», на борту которой стоит какой-то человек. Он смотрит на нас, и на мгновение мне кажется, что это Джек. Я поднимаю руку, намереваясь помахать, но, прищурившись, понимаю, что мы незнакомы. Это либо шкипер, нанятый Чарльзом, либо один из его друзей. Наверное, судно специально пришвартовано у яхт-клуба, чтобы Матео не знал, где нас искать. Я опускаю глаза на смартфон и провожу пальцем по экрану. Надо поговорить с Джеком. Если он ничего не знает, как мне, черт возьми, поступить? Я ведь могу застрять с Чарльзом на целую вечность. Вот уж не думала, что мы и правда отправимся в Квинсленд по морю. Голова так гудит, что меня снова начинает тошнить. И тут маленькая ручка Купера цепляется мне за ногу.
– Хочу на лодку, мам, – говорит он.
Я целую его в макушку.
– Правда, малыш?
Чарльз наклоняется к багажнику и достает наши рюкзаки. Я опускаю мобильник в карман. Муж передает рюкзак мне, а Кики и Купер надевают свои. Лицо у Чарльза бледное и напряженное. Меня снова тянет пересмотреть ролик. Чарльз пока не потребовал, чтобы Кики его удалила. Я абсолютно уверена, что муж как-то замешан в убийстве Ариэллы. Вот почему мы пустились в бега. Но каким образом информация, которую соседка узнала от Трейси, может навредить Чарльзу? Мы с Ариэллой никогда не упоминали его в записках, в нашей регулярной тайной переписке, но это еще не значит, что факты, которыми Ариэлла собиралась поделиться со мной сегодня, никак не связаны с моим мужем. Наверное, именно в этом и кроется причина ее смерти. Я едва сдерживаю слезы, но не позволяю себе заплакать, пока рядом со мной стоят Кики и Купер, оба в предвкушении предстоящего круиза.