Отмель
Шрифт:
– Вовсе нет. Почему? – тихо спрашивает Ариэлла.
Но ее выдает тон: натянутый, фальшивый, из серии «я в полном порядке». Он-то меня и беспокоит. Именно таким голосом обычно говорят женщины, которые подвергаются жестокому обращению и контролю со стороны мужей, но продолжают делать вид, будто всем довольны.
Я улыбаюсь.
– Ты можешь мне открыться.
Она изображает беспечность.
– Но у меня и правда все хорошо.
– Вы пытаетесь зачать ребенка?
Ты хотела о чем-то мне рассказать, – уклоняется она от моего вопроса.
– Да, хотела. Я беременна.
Ариэлла замирает, а потом расплывается
– В самом деле? Потрясающе!
– А ты по-прежнему хочешь завести детей?
Соседка пожимает плечами и продолжает идти в прежнем темпе, хотя мои шаги становятся резче, быстрее. Я снова отпиваю чаю, обжигая себе язык.
Честно говоря, не знаю. Пока в раздумьях.
С этими словами Ариэлла меняет тему и заводит разговор о цене на брокколи, об огороде и заправке из авокадо, которую приготовила на днях. Все ясно. Мы снова обсуждаем всякую чепуху, вместо того чтобы докопаться до сути ее проблем. А ведь я дала ей возможность сказать правду и получить поддержку.
– Боже, ну и холод, – замечаю я и, обхватив ладонями термос, смотрю вдаль, на яхты, неподвижно стоящие на воде, словно они вмерзли в лед. Вода кажется такой спокойной, такой безмятежной, что даже хочется бросить в нее камень, чтобы увидеть рябь.
Ариэлла умолкает, я тоже. Разговор возобновляется только в тот момент, когда мы подходим к группе людей, раскладывающих коврики для йоги на лужайке. Соседка говорит, что тоже не прочь попробовать. Значит, теперь мы обсуждаем йогу? Пусть так. Я соглашаюсь, что попробовать стоит. Она подходит к тренеру и с подчеркнутой вежливостью просит у него визитку.
Меня не оставляет желание выяснить хоть что-нибудь. Чем она была расстроена в тот вечер? Почему продолжает скрывать от меня правду?
Ариэлла спускается с холма и протягивает мне визитку, из-под которой выглядывает белый листочек бумаги. Очередная записка. Поджав губы, я искоса смотрю на охранника, пинающего ягоду мраморного дерева туфлей.
– По-моему, это очень интересно, – говорит Ариэлла с воодушевлением.
– Еще бы. – Я киваю. Улыбаюсь. Теперь все ясно. – Попробуем вместе.
Громко вздохнув, Ариэлла идет вперед. Я сую визитку и записку в карман и потягиваю чай. Вот так мы и будем себя вести. Охранник ходит за нами по пятам, ну и пусть: мы будем общаться за спиной у этого ублюдка. Сейчас мы вновь притворяемся, будто говорим о жизни. Но сигнал очевиден: Ариэлла наконец-то распахивает передо мной дверь.
Сейчас
Скотт сидит за штурвалом, управляя «Леди Удачей». Я поднимаюсь на мостик. Легкая музыка перекрывает шум мотора, и на мгновение мне даже кажется, что шкипер задремал, до того пристально тот уставился в черную движущуюся картинку на мониторе. Сначала я хотела спросить, почему мы не пришвартуемся где-нибудь на ночь, но, прочитав новости, уже знаю ответ на свой вопрос.
Секунду-другую я колеблюсь, и пальцы зависают над ручкой двери. Чарльза здесь нет. Так где же он? Скотт зевает, прикрывая рот локтем, и я стучу в стекло, отчего парень вздрагивает.
– Простите. Я просто искала Чарльза.
– Он в капитанской каюте. – Скотт кивает на блестящую деревянную дверь за спиной и задерживает на мне взгляд. Интересно, о чем он думает? Что ему известно? Может, муж специально нанял этого человека,
Оставив Скотта одного, я наконец нажимаю на ручку, вхожу и закрываю за собой дверь. Капитанская каюта представляет собой целые апартаменты с гостиной, обеденной зоной и отдельной спальней. По телику идет дурацкий ситком, и я невольно морщусь, слыша закадровый смех. С каких пор мой муж смотрит такие шоу? Из ванной тянется пар и аромат лайма. И тут я вижу Чарльза: он бреется перед зеркалом, обернув полотенце вокруг бедер. Волосы зачесаны назад, как у мафиози. Спина белая, как лист бумаги A4. Он замечает меня в отражении и с грохотом роняет бритву в раковину.
– Что ты тут забыла?
Я делаю шаг вперед, выставив перед собой смартфон Кики.
– Вот что. Мы в бегах. Об этом знают все кому не лень. Джорджия арестована. Ее допрашивают. Главный подозреваемый – ты, и…
Чарльз вышибает смартфон у меня из руки и наотмашь бьет по лицу. Вот сволочь. Щеку пронзает жгучая боль, и первый порыв – ударить мужа в ответ. Но он хватает меня за запястье, сжимая его как тисками, и скалит зубы – мерзкие, пожелтевшие от возраста, никотина и постоянного употребления виски.
– Я же велел тебе не лезть, сука! – рычит он мне прямо в лицо, брызгая слюной на саднящую щеку.
Затем рывком опускается на пол, чтобы поднять смартфон, и полотенце падает с бедер, обнажая болтающийся пенис и висячие яйца. Но мужу плевать.
Он хватает мобильный Кики и колотит им о мраморную столешницу. Экран покрывается трещинами и разлетается на мелкие осколки.
Каждый удар стекла о мрамор Чарльз сопровождает злобным рыком, таким жутким и пугающим, что я начинаю пятиться, держась рукой за щеку.
Он обезумел от гнева и совершенно ничего не соображает. Нельзя к нему приближаться – я ведь знаю, на что способен этот человек. Он наклоняется, отчего кожа над пупком собирается вялыми складками, и тычет в меня пальцем.
– Ты и представить себе не можешь, кто у нас на хвосте!
– А чего тут представлять. – Я качаю головой. – Нас разыскивает полиция. От нее мы и бежим.
– И от Матео! – ревет он, размахивая руками. – Матео!
– Что случилось с Ариэллой? Почему ее застрелили?
– С чего ты взяла, будто я что-то знаю?
«Потому что на видеозаписи был ты, – хочу ответить я. – И ты убил соседку по приказу нового босса или по собственным омерзительным мотивам». Но так говорить нельзя: Чарльз размажет меня о стену, как мобильный моей дочери.
Такого я даже не ожидала. Все, что происходит с нами сегодня, кажется страшным сном. Глядя на грузчиков, проезжающих через ворота дома Ариэллы и Матео, я и представить себе не могла, что через три месяца буду скрываться от полиции на яхте в компании бог весть откуда взявшегося шкипера по имени Скотт, голого разгневанного мужа и двух детей, выдернутых из школы. Ненавижу Чарльза. Ненавижу настолько, что представляю, как вонзаю ему в живот кухонный нож. Но если клиент рвет и мечет, давить бесполезно: нужно просто дать ему остыть. Та же ситуация и с Чарльзом. Однако в его внешности произошли изменения, которые я замечаю только сейчас: под глазами расползлись багровые круги, ноздри покраснели, зрачки расширены. Он что, под кайфом? Если да, все гораздо хуже, чем я опасалась. Надо как можно скорее его успокоить, потому что сейчас он, кипя от ярости, движется прямо на меня.