Отмель

Крейг Холли

И тут меня осеняет. А вдруг Чарльз все-таки знает о нашем романе? Вдруг Матео ему рассказал? Может, именно поэтому муж меня избегает?

Я покорно возвращаюсь на дерево, и женщина приподнимает мне ногу. Кики тихонько хихикает. По ступне струится, смывая белый песок, теплая вода, свежая и слегка ароматизированная. Джек выпрямляется и подходит к нам, уставившись на меня.

– Как тебя угораздило? – спрашивает он.

– Наступила на острый камень.

Он цокает языком и нагибается, чтобы осмотреть рану, но не дотрагивается до ступни. Нос его усыпан бледными веснушками, а лицо какое-то серое и осунувшееся, словно он напряжен. Совсем непохоже на него.

– Джек, куда

мы едем дальше? – спрашивает Кики, прикончив сэндвич. – Где находится следующий остров?

Он улыбается и щекочет ей пятку.

– Это сюрприз, Кики.

– Домой? – спрашиваю я.

Женщина поднимает взгляд на Джека. А тот молчит. Но почему? Неужели так сложно со мной поговорить? Где-то над нами с криком проносится чайка, высматривая хлебные крошки. Выходит, Джек все-таки приехал к Чарльзу. Я моргаю, смахивая слезы, не в силах на него смотреть.

– Сейчас вытру и забинтую, – говорит Джек.

Я вырываю полотенце у него из рук.

– Не утруждайся. – Стиснув зубы, насухо вытираю ногу и осматриваю рану. Кики не сводит с меня глаз.

– Позволь мне хотя бы помазать…

– Кики, будь добра, сделай Купу сэндвич.

– Но, мам…

– Давай быстрее.

Дочь вздыхает, случайно роняет свою тарелку, и та падает на песок. Джек нагибается, чтобы ее поднять, а я забираю у него мазь и бинт.

– Спасибо, – говорю я женщине. Но та стоит на месте, держа в руке ведро, и пристально наблюдает за нами своими черными и зоркими, как у орлицы, глазами. Кажется, в тот день, когда я подглядывала за работницами, ребенок был именно с ней. Я возвращаю ей полотенце и украдкой кошусь на Джека. Солнечные лучи окружают его голову сияющим нимбом.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Ничего, – отвечает он с улыбкой. – Потерпи. Скоро Чарльз все уладит. Хорошо?

– Где ты был, Джек? Мне тебя не хватало…

Он похлопывает женщину по руке и отворачивается.

– Нам пора.

– Что? – шиплю я и уже собираюсь встать, но, вспомнив о больной ступне, не двигаюсь с места. Проигнорировав мой вопрос, Джек спокойно удаляется. А я едва сдерживаю крик. Когда ведро в руке женщины раскачивается из стороны в сторону, кажется, будто наколотые у нее на спине крылья порхают. Джек тяжелой поступью идет впереди. Я знаю, что больше ничего не смогу сделать. Не хочу, чтобы Купер увидел, как я плачу, поэтому отворачиваюсь, смотрю на волны и вспоминаю то время, когда я была маленькой, а нянька водила меня на пляж.

Она всегда была ко мне очень добра. Угощала неаполитанским мороженым [14] , играла со мной в мяч, катала на маленькой доске для серфинга. Но все ее попытки развлечь меня рассыпались в прах, стоило мне взглянуть на счастливых детей, резвящихся в воде с родителями. Как няня ни старалась, мать она заменить не могла: обычная молодая студентка, решившая подзаработать во время каникул. А родные мама и папа постоянно меня бросали. Впрочем, как и большинство моих друзей и знакомых.

14

Мороженое, сочетающее в себе три вкуса: ванильный, шоколадный и клубничный.

Джек был моим спасением, но теперь тоже бросил меня, и почему-то я заранее боялась, что так и случится.

Сейчас

Закат окрашивает океан в абрикосово-персиковые тона. Остров окутан золотистой дымкой заходящего солнца, создающей иллюзию рая. Сегодня мы не гуляли. Никто не приближался к «Барку» с тех пор, как мне промыли и забинтовали ступню.

Занята я тем, что пытаюсь скрасить досуг детям, а тем временем Чарльз, Джек, Уоллес и рыжий засели в особняке. Нюхают наркоту, пьют и трахают женщин – или чем они там занимаются, пока мы с детьми торчим в «Барке». Интересно, как дела у Джека? Неужели ему тоже приходится участвовать в этой вакханалии? Я с отвращением представляю, как женщины тащат его в спальню, щупают с головы до пят, целуют, лижут, стонут. Боже. Я этого не вынесу.

Хорошо бы выяснить, чем он занят. Подожду, пока не стемнеет, затем подкрадусь к особняку, спрячусь в пальмовой рощице и немного понаблюдаю. Конечно, можно было бы предложить детям искупаться в бассейне, попросив Кики между делом последить за особняком, но я не готова доверить дочь этим людям и не хочу, чтобы Кики с Купом стали невольными свидетелями чего-то непристойного.

Придумывать им занятия – та еще задачка, особенно сейчас, когда меня постоянно отвлекают мысли о горничных, которых я видела в тот день за холмом, о неожиданном приезде Джека и его странном поведении. Мы с детьми построили несколько замков из песка и целую крепость, которая растянулась на пять метров пляжа. Потом соорудили шалаш из пальмовых ветвей и собрали все опавшие кокосы, сложив их пирамидой. Завтра поиграем в боулинг, научимся плести циновки из пальмовых листьев или зароем ноги Кики в песок.

Постоянно ломая голову над тем, чем занять детей, я невольно вспоминаю фильмы о семьях, волею случая оказавшихся на необитаемом острове. Я благодарна за грязный туалет, убогий душ с заплесневелым водостоком и мерзкой горячей водой. Благодарна за припасы в холодильнике, которые, надеюсь, пополнят, когда продукты закончатся или испортятся. Если, конечно, мы задержимся здесь дольше чем на несколько дней. Неопределенность – страшная штука. Вопросы, на которые нет ответов. Когда уже кто-нибудь объяснит мне, что происходит? В такие минуты на душе становится так горько, что хочется реветь навзрыд. В детстве на нас давят границы, правила, традиции. А повзрослев, мы снова попадаем в замкнутый круг. Завтрак, дорога на работу, обед, перекус, пробежка, занятие йогой, ужин, ванна, «Нетфликс», книжка перед сном. Мы знаем, что будет дальше, и знаем, чего ожидать. Когда у меня все это отняли, мое душевное состояние и сама сущность подверглись настоящей проверке на прочность. В мыслях царит хаос, сердце охвачено тревогой, как будто кокос, который мы подобрали с тропинки, застрял в груди и не дает вздохнуть.

Я выхожу из «Барка», сделав нам по сэндвичу с ломтиками моркови и огурца, и приглашаю детей посидеть перед нашим шалашом из пальмовых листьев. Утешить того, чей разум помутился, могут лишь тишина и покой. Надо почаще напоминать себе об этом и следовать принципам, которым я учу других. Тогда у меня все получится и я обязательно придумаю, как вытащить нас из этого кошмара.

– Давайте разведем костер, – предлагаю я детям, чтобы как-то развлечь их и саму себя.

– Из чего? – спрашивает Кики, поставив тарелку на песок, который еще хранит в себе тепло полуденного солнца.

– Собери немного хвороста, а ты, Куп, добудь нам камней. Остальное я сделаю сама.

Дети отправляются на поиски веток, сухой травы и опавших пальмовых листьев, а я тем временем ищу на кухне спички. Их здесь нет, но есть газовая плита. Интересно, работает или нет? Я поворачиваю вентиль и давлю на кнопку автоподжига. Увидев, как из конфорки вырывается синее пламя, удовлетворенно улыбаюсь. Придется изобрести способ перенести пламя к очагу – например, взять рулон туалетной бумаги или небольшую палку, – но костер у нас обязательно будет. С ним нам сразу станет веселее.