Отпуск с убийцей
Шрифт:
— Я не это имею в виду.
– Невский подсел в кресло напротив стола. Хорошо бы спровоцировать убийцу на какой-то необдуманный, но в целом безопасный поступок, который позволил бы нам взять негодяя с поличным.
— Великолепно!
– хлопнул в ладоши Афонов.
– Проще не придумаешь! Необдуманный, но безопасный поступок. А какой, позвольте вас спросить? Чтобы преступник принародно снял портки и обосрал дверь в наше отделение милиции?! Какой поступок?!
— Ну, зачем же так утрировать!..
– со вздохом отозвался Невский. Надо поразмыслить.
— А у нас время есть? Есть?! Все эти ваши предложения, Михаил
Невский смиренно выдержал словесную атаку майора, хотя по всему было видно, что своего мнения он ни на йоту не переменил.
— Не забывайте: есть еще и тот, кто втихаря организовал убийства.
— Опять двадцать пять!.. Мы снова уходим в область каких-то невразумительных предположений, - безнадежно проворчал Афонов. Исполнители, организаторы. Целая подпольная партия. Банда!.. Что вы, в самом деле, Михаил Викторович, точно маленький!..
— Ладно, пока оставим это, - Невский утомленно прикрыл глаза. Действительно, все надо по порядку. Кто-нибудь из ваших занимается бумагами Мостова?
— Разумеется! Вы совсем уж плохо думаете...
— Вовсе нет, Анатолий Аверьянович, отнюдь. Но мало ли какие окольные пути вы могли предпочесть и на этот раз! Я бы совсем не удивился.
— Ну так я вас удивлю, - парировал майор.
– Я сразу же направил грамотных людей домой к Мостову. Весь его архив, как сообщили, невелик. Но, между прочим, если вы такой уж щепетильный и взялись подозревать едва ли не любого, то почему бы не предположить, что и сама Лидия Степановна каким-то боком - тоже причастна к убийству? А? И отнюдь - не в качестве страдающей вдовы.
На мгновение Невский представил себе Лидочку, смеющуюся, полную ребячливой непосредственности и задора, и неожиданно подумал: нет, глупости, такая - не могла!
А, собственно, почему?
– одернул он себя. Лишь потому, что мне так хочется? Потому, что мне приятно воспринимать ее такой, какой знаю, какой позволил себе немножечко вскружить голову? Но это чушь! Я не имею права быть сейчас пристрастным! Иначе - грош цена моим заботам.
— Посмотрим, - тихонько вздохнул он.
– Посмотрим. Все может быть.
Дверь без стука растворилась, и вошел сотрудник с папкой для бумаг под мышкой.
— Письмо у Мостова нашли, - сказал он, не обращая внимания на Невского.
– Любопытное!..
Глава 28
Сотрудник раскрыл папку и выложил перед Афоновым незапечатанный конверт.
Там оказался листок бумаги в клетку, несколько помятый и исписанный убористым неровным почерком - иной раз строчки едва не наползали одна на другую.
— Адреса не было?
– спросил майор, мельком глянув на чистый конверт.
— Нет, никакого, - помотал головой сотрудник.
– Письмо нашли в среднем ящике стола в кабинете Мостова, у него дома. Конверт лежал на самом дне.
Афонов перевернул листок.
— Смотрите-ка, и число проставлено!..
– не без удивления пробормотал он.
– Будто нарочно!.. Судя по дате, написано перед самой смертью... Во всяком случае - в день смерти. Да, Мостов был большой педант. Почерки сличали?
— А то как же! Зуппельман работал - лучший наш специалист! Он никогда не ошибается. Писал, по всем характеристикам, Мостов.
— Предсмертное письмо.
– И впрямь любопытно!
– пробурчал он.
– Вот не ожидал!.. Все эти прежние домыслы насчет жениха. Посмотрите!
Невский читал спокойно и даже с каким-то неясным внутренним удовлетворением.
То недостающее звено, которое можно было в принципе интуитивно распознать, предугадать, хотя катастрофически недоставало важных фактов и прямых улик, теперь лежало перед ним.
"Я вас не приветствую, потому что вы не достойны этого. И это письмо пишу не потому, что мне уж так приятно, пусть хоть так, общаться с вами. Я вынужден так поступить. Я хочу все выяснить до конца. Мне надоели разные сплетни и подозрения, которыми, по вашей милости, окружили меня и мою жену. В конце концов, что вам надо? Нужны мои деньги, мой позор? Вы изуродовали себе жизнь, погубили жену, а теперь пытаетесь отравить существование и другим людям, стараетесь своими грязными, жадными руками развалить чужую счастливую семью. Я этого не допущу! Слышите, вы, низкий человек? Моя жена не любит вас, учтите. Она еще глупенькая маленькая девочка и многого не понимает. Вы решили воспользоваться этим. Вы бесчестный человек, вы решили подкупить ее разными подарками и всякими красивыми обещаниями. Вам это почти удалось. Она поверила вам. Еще бы! Конечно! Летчик, статный, молодой, с деньгами. Все так по-книжному!.. У меня тоже денег хватает. Но я почти старик и не витаю в облаках. И не швыряюсь деньгами налево и направо, не делаю бессмысленных подарков. Не в них любовь. Вы решили меня обокрасть, отнять у меня самое дорогое - мою жену. Повторяю, я этого не допущу. Оставьте нас в покое. Занимайтесь своими грязными делами где угодно, с кем угодно, но - не здесь! Иначе пожалеете! Я найду на вас управу!
P.S. .."
— Постскриптума нет, но, в сущности, он хорошо известен, - заметил Невский, убирая письмо в конверт.
– Похоже, что и сам Мостов предчувствовал какую-то беду.
— Все, по идее, может быть... Но вы-то что на это скажете?
– с живейшим интересом вскинул на него глаза майор.
— О чем-то подобном, конечно, следовало бы догадаться раньше, вздохнул Невский.
– Впрочем, важно другое: теперь у нас есть документальное подтверждение того, что летчик и вправду был связан с Мостовым.
— Теперь - да. Однако свое письмо покойный почему-то никуда не отослал!..
— Думаете, все-таки - подделка?
— Нет, текст подлинный! Вы ж сами слышали. Но Мостов ведь мог писать и под диктовку!..
Невский задумчиво повертел конверт в руках.
— Сомневаюсь.
– произнес он наконец.
– Кто диктовал, по-вашему?
Афонов сделал неопределенный жест: дескать, и сам ума не приложу!..
— И тем не менее. Жена?
– допытывался Невский.
– Лидия Степановна? Зачем ей мужа заставлять? Да и стиль - не женский. А Мостову чего ради соглашаться?