Отражение

Ярошинская Ольга

Чары седьмого дома, ожившие с их приходом, осветили путь к центру города, но из-за этого чернота вокруг сгустилась еще сильнее. Они будто шли по тонкой сияющей ниточке, уводящей их в кромешную ттьму, и даже яркие прежде звезды превратились в тусклое крошево.

Бас шел по старым камням, и каждый шаг давался ему трудней предыдущего. Он даже ненароком обернулся проверить, не завелась ли у него внезапно тень.

Монтега, зубоскаливший всю дорогу, притих, и их шаги казались оглушительно громкими в гулкой пустоте города. То, что ждало впереди,

затаилось. И внутренний голос, отчего-то с интонациями Фелиции, вопил, что не ждет их там ничего хорошего.

Но еще больше Бас волновался за Мэди. Она и раньше не отличалась болтливостью, но теперь будто замкнулась в себе. А позади нее, точно черная мантия королевы, тянулась длинная густая тень. Веник избегал на нее наступать.

— Мэди, — позвал Бастиан, сжав ее ладонь чуть сильнее.

Она бросила на него вопросительный взгляд, и в ее глазах не было чаросвета, точно весь он истаял во тьме.

— Давай поженимся здесь, — предложил он.

Монтега обернулся, вскинул рыжие брови.

— Вряд ли я гожусь на роль храмовника, — заявил он. — Но идея забавная. Веник, шафером будешь?

Пес навострил уши, узнав свое имя, и на всякий случай помахал шипастым хвостом.

— Не прямо сейчас, потом, — добавил Бас. — Когда свет уже вспыхнет, и в седьмой дом вернется жизнь. Ты думала, что будет потом?

Мэди нахмурилась, и Бас с облегчением заметил крохотные искорки вокруг ее зрачков.

— Нет, если честно, — призналась она.

Это его и волновало. Она вся была точно стрела, пущенная в мишень, и все, что будет дальше, как будто ее не заботило.

— Конечно, сюда хлынут люди из Сумерек, — продолжил Бас. — Все эти твои грозные мужики со шрамами. Тетя Рут.

— Тетя Рут, — кивнула Мэди. — Конечно.

— Чаросветы-полукровки тоже могут примкнуть к седьмому дому, — встрял Монтега. — Между нами, их куда больше, чем принято говорить. А после того, как ты появилась, Мэди, грядет большая волна таких детишек.

— Почему это?

— Потому что многие чары отправились в Сумерки искать свою истинную любовь. Методом, так сказать, тыка.

— Серьезно? — возмутилась она, и чаросвет в ее глазах вспыхнул ярче. — И ты так спокойно об этом говоришь? Да как им не стыдно? Разве так можно?

— А что им будет? — пожал он плечами. — Если сказать чарослово, вот как Бас при вашей первой встрече, так девушки только рады будут. Сомнительный метод, конечно. Но, как показывает ваш случай, результативный.

Бас сдержал волну вспыхнувшего раздражения. Не был бы то Монтега. К тому же он говорил правду, и Бас вовсе не гордился обстоятельствами первой встречи со своей судьбой.

— А ты? — поинтересовалась Мэди. — Тоже искал?

— Нет, — ответил Кейден, нахально ей подмигнув. — Если что, мое сердечко свободно.

— Твое сердце уже полностью занято любовью к самому себе, — фыркнула она. — Мне заранее жаль твою невесту.

— О, оракулы подберут мне самую лучшую, — заверил он.

— Как же они это сделают, если больше

не видят будущего? — возразил Бас.

— Ну, знаешь, свет вспыхнет, а потом все уляжется, и на великом ковре нарисуются новые судьбы и орнаменты. Хотелось бы без всяких фатаругов, конечно. Хватит с нас потрясений. Надеюсь, моя будущая жена будет красоткой, — Кей задумался и добавил: — Рыжей. Люблю рыженьких, они обычно горячие. Как вышло, что Ронда предпочла мне этого унылого тюфяка Ларга, кто скажет? Я подозреваю, что он повесил на нее приворотный артефакт. Иначе я не могу этого объяснить.

— А мне все кристально понятно, — заметила Мэди. — Ты и Ларг? Выбор очевиден!

— Вот и я о том же! — воскликнул Кей.

Они все препирались, а Бас оглянулся. Тень, волочившаяся за Мэди, как будто стала короче.

Он прочитал дневник Расмуса, где бедняга слепец собрал сведения о седьмом доме. Его сила была в балансе света и тьмы. Знать бы, что происходит сейчас в душе Мэди.

— Ты слышишь, что он говорит? — возмутилась она, дернув его за руку. — И не думай, Монтега! И не мечтай! Даже если я рожу с десяток дочерей, я не отдам тебе ни одну! Даже если отбросить твои сомнительные моральные качества, ты станешь старым трухлявым пнем, пока они подрастут!

— Уверен, я буду в расцвете сил, — осклабился Кейден. — Бас, как тебе идейка?

— Отвратительно, — честно признался он. — Даже странно: у нас детей нет и в помине, а у меня кулаки зачесались пересчитать твои зубы.

— Я буду звать тебя папой, — не унимался Монтега, однако вмиг утих, стоило Басу поднять ладонь в предупреждающем жесте.

Звук был похож, как если бы по камню возили наждаком: противный треск, пробирающий до костей.

— Если там тварь, я смогу ее успокоить, — тихо заверила Мэди. — Все ночные твари подчиняются темной крови.

— Очень на это надеюсь, — прошептал Монтега, с ужасом глянув вперед.

***

Несмотря на солидные габариты, Алеф подкрался бесшумно, как мышь, и едва не получил чаросветом. Ларг в последний момент сжал пальцы в кулак, погасив вспышку.

— Привет, — жизнерадостно сказал Алеф, смахивая защиту чар с дверного проема одним движением ладони. — Вы как тут?

— Лучше не бывает, — заверила Ронда, сидящая в углу рядом с камином.

Ларг разжег огонь, соорудил из оставшихся одеял теплую лежанку, откопал из-под завалов припасы и даже поставил в жестяную кружку скромный букетик чернополоха.

— Романтично, но идея так себе, — заметил Алеф, кивнув на цветы. — Плюется иголками, ты в курсе?

— Разумеется, — оскорбился Ларг. — Это зрелый чернополох, уже безопасный. И красивый, — добавил тише.

Алеф покивал, в пару шагов обошел их скромное укрытие, присел рядом с Рондой и, бесцеремонно задрав ее кофту, осмотрел свежий шрам.

— Если б не артефакты Ларга, то все, — коротко сказала она. — Это Серый. Он пошел за Мэди и остальными.

— А с чего вы решили разделиться? — поинтересовался Алеф.