Отрезок пути
Шрифт:
Внимательно прислушиваясь и стараясь ступать только на носки, я мчусь вниз по лестницам. Портреты провожают меня глазами и перешептываются, а я могу только надеяться, что они не слишком глупы и своенравны, чтобы сообщить обо мне Кэрроу.
Мне без проблем удается миновать вестибюль и несколько этажей на пути к Выручай-комнате. Безумно хочется позвать Лауди, но это слишком опасно для него. Кто знает, возможно, Кэрроу уже заметили мое отсутствие и даже догадались пустить эльфов по моему следу.
Когда я добираюсь до седьмого этажа, сверху до меня доносятся приглушенные голоса,
…который заканчивается издевательским тупиком. Я разворачиваюсь и медленно иду назад. Со стороны лестницы доносятся голоса, и звучат они все громче… Сто троллей им в постель! Кажется, они идут сюда… И что же делать? Я в панике озираюсь…
– Эй, мальчик, сюда! – раздается за моей спиной грудной женский голос.
Чуть не подпрыгнув на месте от неожиданности, я оборачиваюсь. С портрета на меня смотрит красивая жгучая брюнетка в красном платье, украшенном перьями. Она манит меня пальцем, и, когда я подхожу ближе, портрет отодвигается в сторону, открывая проход в какое-то темное помещение. Секунду я колеблюсь. Нет никакой гарантии, что она не выдаст меня этим гадинам. Но и выбора у меня нет. Я ныряю в темноту, и проход закрывается за моей спиной.
Переведя дыхание, я осматриваюсь, чтобы понять, куда меня занесло, и застываю на месте, вытаращив глаза и раскрыв рот от изумления. Вот уж не предполагал, что в Хогвартсе могут быть подобные помещения!
Комната, в которой я оказался, размеры имеет самые средние. Но вот кровать, занимающая б'oльшую часть площади, кажется поистине гигантской. Да на ней запросто может поместиться весь наш курс, причем в том составе, который имел место быть до пришествия Пожирателей смерти! Красноватый свет, испускаемый развешанными под потолком шарами, создает атмосферу интимности, по стенам пляшут причудливые тени. Воздух пропитан одуряющими ароматами эфирных масел и благовоний. Муховертку мне в задницу, что это вообще за место?
Из коридора доносятся резкие мужские голоса. Я прислушиваюсь, но слов не различаю. Зато низкий завораживающий голос обитательницы портрета слышен очень хорошо:
– Мальчики, вы же не думаете, что я знаю учеников по именам? Может, и пробегал здесь кто-то, ручаться не буду. Я сегодня уже успела выпить столько ликера, что даже вас, красавчики, чуть не проглядела. Но вы ведь сами видите, что прятаться здесь негде. Разве что паренек сумел забраться в портрет, – она хрипловато смеется.
Пожиратели что-то бубнят ей в ответ. Я облегченно вздыхаю и присаживаюсь на краешек необъятной кровати. Похоже, эта женщина и вправду на моей стороне. Это хорошо.
Ковер под ногами такой мягкий, что безумно хочется снять ботинки, но это, конечно, не самая лучшая идея. По стенам развешаны живописные полотна, а возле одной из них стоит большой, но изящный комод с множеством ящичков.
– Нравится? – раздается голос моей спасительницы.
Я поворачиваюсь и приглядываюсь к ней внимательней. Возраст определить не получается даже приблизительно –
– Так нравится? – насмешливо повторяет она, и яркие красиво очерченные губы изгибаются в улыбке. Не совсем понятно, имеет ли она в виду мое впечатление от комнаты, или же от нее самой.
– Высший бал! – отвечаю я на оба вопроса сразу.
Она смеется, запрокинув голову.
– Они ушли? – спрашиваю я.
– Ушли, но пока недалеко. Лучше тебе побыть здесь какое-то время. Я скажу, когда будет безопасно.
– Ладно.
Я, в общем, ничего не имею против. Конечно, мне нужно добраться до Выручай-комнаты, но этот будуар, в сущности, немногим от нее отличается. Разве что просьбы не выполняет. Но зато здесь компания есть.
– Ты храбрый мальчик, Невилл, – замечает женщина. – Тебя ведь так зовут?
– Да. А вас?
– А меня Дарлин.
Я смотрю на нее удивленно. Мне казалось, что у такой колоритной особы должно быть более экстравагантное имя.
– Ты прав, это прозвище, – признается красотка, догадавшись о ходе моих мыслей. – Настоящее мое имя – Джеральдина Армстронг, плюс еще три имени, которые нужно читать по бумажке, чтобы ничего не перепутать. Сейчас у вас редко дают детям сложные вычурные имена, а в мое время это было обычным делом, – она закатывает глаза. – И избави Мерлин перепутать хоть слог – нанесешь смертельное оскорбление. Имя Дарлин прицепилось ко мне еще в школе, и вполне меня устраивает.
Мой интерес к этой женщине резко возрастает. В Хогвартсе не так много действительно живых портретов. По большей части они изображают либо никогда не существовавших людей, либо существовавших, но, так сказать, неодушевленных. А такие портреты, как в кабинете директора, в которых сохранилась частица личности волшебника, по пальцам можно пересчитать. И, кажется, это один из них.
– Вы здесь учились? – с любопытством спрашиваю я.
– Да, в Гриффиндоре, – подтверждает она. – Даже больше скажу – я здесь еще и работала.
– Правда? Что вы преподавали?
– Этикет. Культуру магического мира. Обязательный предмет для магглорожденных… Правда, – она едва заметно морщится, – быстро выяснилось, что и чистокровные волшебники не так уж хорошо знают мир, в котором живут, поэтому мои уроки посещали практически все.
– Сейчас у нас нет такого предмета, – сообщаю я.
– Так его после меня и отменили, – она пожимает обнаженными плечами.
– Вас уволили?
– Меня не только уволили, мальчик, меня еще и повесили прямо в школьном дворе, – ее голос звучит спокойно, но на красивое лицо набегает тень. – Спасибо, хоть не при учениках.