Отрезок пути
Шрифт:
– Невилл…
– Ты даже этого не можешь? Чему вас учат в этом вашем Рейвенкло? Читать по слогам? – меня захлестывает ярость. – Что вы вообще можете без своих книжек?
– Невилл…
– Что? Что «Невилл»? Или я много прошу? Да на что ты вообще способен? Высшая художественная школа, ха! Да тебя там на смех поднимут с твоей мазней, и ты сам это прекрасно знаешь! Карикатуры, способные развеселить только первокурсников, – вот предел твоих возм…
Кулак впечатывается в челюсть с такой силой, что меня отбрасывает назад, и я не падаю только потому, что за
– Невилл, я… я… не хотел… – потрясенно бормочет Энтони, испуганно глядя то на свой кулак, то на меня. – Ты начал говорить, и я… не знаю, что на меня нашло…
– Ты не виноват, – заверяю я, потирая ноющую челюсть. – Это я тебя спровоцировал, мне и просить прощения. Мне… мне было нужно… – я нервно сглатываю. – В общем, прости меня. На самом деле, ты замечательный художник.
– Это ты прости меня, – вздыхает он. – Я же знаю, что на самом деле, ты ничего не смыслишь в живописи… Друзья?
Он протягивает раскрытую ладонь. Я с готовностью пожимаю ее, и в следующую секунду Энтони неожиданно крепко обнимает меня, похлопывая по спине. От этой дружеской близости мне становится легче.
Высвободившись из объятий, я усаживаюсь на пол, прислонившись к стене и обхватив руками колени. Майкл спит, закутанный в клетчатый плед, расцветкой напоминающий мантию МакГонагалл, в которой она была на Святочном балу тысячу лет назад.
Близняшки Патил подходят ко мне, садятся рядом по обе стороны и устраивают свои хорошенькие головки на моих плечах. Это милое соседство придает сил – не меньше, чем поддержка Энтони – и я невольно улыбаюсь и осторожно сжимаю их тонкие пальчики.
– Вам пора расходиться, ребята, – неохотно говорю я через несколько минут. – Отбой давно был. Если Кэрроу приспичит проверить, на месте ли мы, сами понимаете, что начнется.
– А ты? – с тревогой спрашивает Лаванда.
– Я побуду с Майклом. Он должен проснуться сам. Нехорошо, если он будет один, когда это произойдет.
– Хочешь, я останусь? – предлагает Терри.
Я качаю головой.
– Спасибо, но нет. Мне нужно будет поговорить с ним.
Ребята понимающе кивают. Улыбаются мне ободряюще и по очереди покидают Выручай-комнату. Близняшки, прежде чем подняться, целуют меня в обе щеки теплыми губами.
– Я тоже хочу! – заявляет Симус, подставляя щеку.
– А ты не заслужил, – подмигнув, сообщает Парвати и посылает ему воздушный поцелуй.
Наконец, все расходятся. Майкл спит, сжавшись в комочек, и смешно хмуря брови. Но мне сейчас не до смеха. Я не могу отвести от него взгляд. Надеюсь, что он простит меня. Надеюсь, что я сам когда-нибудь смогу себя простить. И не только за это… Мерлин, как я мог? Как я вообще мог обвинять Северуса в том, что он провоцировал меня, в том, что обманул? Ему ведь пришлось то же самое испытать со мной! А может, и еще что похуже…
Не знаю, сколько времени я сижу вот так, глядя на спящего Майкла. Может, час, может, два, а то и все три. Наконец, он начинает шевелиться. Приподнимается на локтях, подслеповато моргает и
– Ты как? – спрашиваю я.
– Хорошо, – хриплым голосом отвечает он. – Только есть очень хочется… О! Эльфы все-таки нас не бросили!
Проследив за его взглядом, я обнаруживаю на полу тарелку с аппетитным бифштексом и мысленно ругаю себя. Как я мог забыть, что он проснется голодным?
– Это не эльфы, – лгу я. – Это я принес, пока ты спал.
– Вот как, – смущенно бормочет он. – Хм… спасибо… ты так рисковал из-за меня… Я должен сказать…
Майкл с несчастным лицом смотрит то на меня, то на бифштекс, явно не зная, чему отдать предпочтение. Усмехнувшись, я встаю и передаю ему тарелку и столовые приборы.
– Ешь давай. Потом поговорим.
– Ага! – он благодарно кивает и принимается за еду.
Я усаживаюсь на подушки наблюдаю за ним с умилением любящего папочки. Или даже мамочки. Какие бы мысли не посещали мою дурную голову, я все-таки ему помог. Выглядит он бодрым и почти здоровым. Не считая некрасивых шрамов, но постепенно и они станут почти незаметными. А если бы не это зелье, Мерлин знает, что с ним бы сейчас было. Об этом лучше даже не думать.
Ест Майкл быстро и жадно и вскоре с удовлетворенным вздохом отставляет тарелку в сторону.
– Теперь я чувствую себя человеком!
– И выглядишь, как человек, – добавляю я.
– Послушай, Невилл, – он закусывает губу и опускает глаза, – ты, правда, прости меня. Я ведь не из вредности с тобой постоянно спорю, просто…
– Просто ты считаешь, что я неправ, – заканчиваю я.
– Да… Но, на самом деле, я дурак… Я сейчас думаю… ну, вывел бы я их оттуда, и что? Что дальше? По гостиным отправил? Так Кэрроу их бы в момент обратно упрятали. В Выручай-комнату? И как бы это выглядело? В общем, дурак как есть… а еще рейвенкловец… – он со злостью ударяет кулаком по тахте.
– Ты вовсе не дурак. Просто чувствуешь ответственность. А насчет факультета… скажи, Шляпа не предлагала тебе Гриффиндор?
– Кажется, она говорила что-то такое, – припоминает Майкл, нахмурившись. – Но у меня вся семья в Рейвенкло училась…
Я даже не удивлен. История до боли знакома. Как же надоело это наследственное распределение!
– Ты тоже меня прости, Майкл, – говорю я. – За то, что пришлось… пришлось причинить тебе боль…
– Да ладно! – он отмахивается. – Я же понимаю, что ты не стал бы делать этого, если бы был другой выход. Тебе не за что извиняться, в отличие от меня. Обещаю, что впредь буду тебя слушаться.
– Не надо меня слушаться, – я качаю головой. – Я вам не папочка и уж тем более не хозяин. А вот поддержке буду рад.
– На нее ты всегда можешь рассчитывать, – серьезно говорит Майкл и спрашивает, помявшись: – Слушай, а шрамы заметные останутся?
– Не очень. Со временем почти исчезнут. Но кое-что останется, к сожалению.
– Ладно, переживу как-нибудь. Бедные девчонки – зрелище, наверное, было то еще…
– Малоприятное, – признаю я. – Но, по крайней мере, Чжоу при этом не присутствовала.