Отрезок пути
Шрифт:
– И что же? – осведомляется мадам Янг. – Не оставил?
– На следующий день Невилл выглядел нормально, а Крэбб несколько дней не решался вытащить палочку из кармана. Видимо, не оставил.
– Это еще не доказательство, – замечает бледная, похожая на призрака, женщина.
– Я доставала для Невилла кое-какие зелья, – резко говорит Тори. – Причем, некоторые из них брала в его кабинете.
– Вы хотите сказать, что помогали студентам Гриффиндора, мисс Гринграсс? – снова оживляется мадам Янг.
– Я помогала Невиллу, – уточняет
– Да, Невилл у нас большой оригинал! – ехидно говорит Джинни, взглянув на меня через плечо.
Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться.
– И директор не знал о вашей тайной деятельности? – спрашивает мадам Янг.
– В том-то и дело, – отвечает Тори. – Профессор Снейп всегда был в курсе всего, что творится в школе, – особенно, если дело касалось нас, – но мы никогда не могли понять, откуда он берет информацию. По логике, с тех пор, как он стал директором, его осведомленность должна была резко возрасти. Но иногда все выглядело так, будто ему неизвестны вещи, очевидные даже для первокурсников. Сейчас, конечно, легко рассуждать, но тогда, признаюсь, мне не приходило в голову, что все это может быть просто хитроумным планом.
– Что ж, благодарю вас, мисс Гринграсс, – кивает Кингсли, бросив быстрый взгляд на мадам Янг. – Можете занять свое место в зале суда.
Определенно, пока все идет очень даже неплохо. Просто отлично, я бы сказал. Только эта мадам Янг слегка смущает. Очень уж много вопросов задает. Пока это идет на пользу, но кто знает, что будет дальше.
– Следующим свидетелем должен был стать целитель Райнхард Лежен, который сейчас занимается лечением подсудимого, – произносит Кингсли. – Но он сообщил, что не может оставить своего пациента даже на минуту, поэтому мы записали его показания.
Он взмахивает рукой, и помощник вносит в зал суда небольшую черную шкатулку. Однако денег они не пожалели. Когда-то я просил такую у деда, но он мне объяснил, что четыре тысячи галеонов – это немного чересчур для рождественского подарка. Зато речь можно записывать, да и вообще все, что угодно.
Кингсли открывает шкатулку и бормочет над ней заклинания не меньше десяти минут. Видимо, не зря говорят, что штука сложная. Насколько я слышал, у магглов с этим как-то попроще, да и подешевле. Могли бы, между прочим, и поучиться.
Наконец, из шкатулки раздаются голоса:
«Целитель Райнхард Морис Лежен…»
«Отвратительно звучит, правда?»
«Вы согласны ответить на несколько вопросов?»
«А у меня есть выбор? Отвечу, разумеется. Только недолго. Менять повязки и вводить в кровь зелья нужно регулярно. А те милые ребята, что стоят в коридоре с палочками наперевес, едва ли смогут мне в этом помочь».
«Целитель Лежен, как давно вы знакомы с Северусом Снейпом?»
«Почти десять лет».
«Какие отношения вас связывают?»
«Он мой близкий друг».
«Вы можете сказать, что хорошо его знаете?»
«Ни
«Когда вы видели его последний раз?»
«Две минуты назад».
«Целитель Лежен, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду!»
«Извините, Кингсли… то есть, господин министр… Если не ошибаюсь, это было на конференции в Копенгагене в девяносто третьем… или в девяносто четвертом».
«С тех пор вы поддерживали с ним связь?»
«Мы переписывались. Если это можно так назвать».
«Прошу прощения?»
«На каждые двадцать писем я получал примерно одно. В лучшем случае полтора».
«Вы ведь не были в Англии с тех пор, как смогли отсюда уехать?»
«Не был».
«В таком случае, почему вы вернулись в прошлом году, как раз после смены власти?»
«Кинг… кхм… министр, вам прекрасно известны обстоятельства, которые вынудили меня жить здесь. Пусть и не сразу, но эта страна дала мне защиту. Здесь живет моя двоюродная тетка, Поппи Помфри. Здесь живет мой близкий друг. Кроме того, в то время, что я работал в Сент-Мунго, у меня завязалась дружба с одной пациенткой».
«Вы можете назвать ее имя?»
«Луна Лавгуд, студентка Хогвартса. Вы с ней знакомы. Как бы то ни было, вполне закономерно, что я интересовался происходящим в этой стране и выписывал английские газеты. Северус писал редко и никогда не вдавался в подробности, но из писем Луны я знал, что происходит в Хогвартсе. Будучи умной девочкой, она ограничивалась намеками, но я привык понимать ее с полуслова. Поппи тоже сообщала мне последние новости. После неожиданной смены политики Министерства мне оставалось только сложить два и два. Я решил, что в больнице Сент-Мунго не помешают лишние руки, поэтому и приехал».
«Вы пытались связаться со своим другом?»
«Нет».
«Почему?»
«Поппи не смогла со мной встретиться, поэтому я навестил Луну Лавгуд, и она рассказала все, что знала о смерти Альбуса Дамблдора. Я решил, что мне не ст'oит вмешиваться».
«То есть, вы пришли к выводу, что Северус Снейп – приспешник Волдеморта?»
«Я был бы идиотом, если бы пришел к такому выводу. Я понял, что он что-то задумал, и не хотел навредить».
«Почему вы так решили?»
«Если вы убедились, что зелье не действует, то вряд ли через несколько лет снова станете пить его в надежде на положительный эффект».
«Вы не могли бы выражаться яснее, целитель Лежен?»
«Северус связался с Пожирателями смерти в шестнадцать лет и сознательно перешел на другую сторону. Если вы найдете хоть немного логики в его возвращении под их знамена, я буду безмерно удивлен. Как бы то ни было, недавние события доказывают мою правоту. А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел вернуться к моему пациенту. В противном случае вам некого будет судить».
Кингсли закрывает шкатулку и поворачивается к Визенгамоту.