Отродье. Охота на Смерть
Шрифт:
— Гита, Гита!!! Не смей меня бросать!!! Я сейчас… Я уже рядом… Потерпи немного!!! — ей никто не отвечал.
Неожиданно рой отступил. Эклеры жутко жужжа бросили Гиту. Если это можно было назвать Гитой. На её теле не было живого места. Тысячи, нет, миллионы царапин и какая-то зелёная слизь. Яд — догадалась она. Подняла глаза. Чёрная туча над головой, как полуночное небо в августе горело мириадами разноцветных звёзд — глаз злобных монстров, и всё они глядели на неё. Странно, но страшно не было, вероятно, потому что подсознательно Арина уже знала исход. Её загнали в волчью яму. Поймали в силки. Отрезали пути к отступлению. Да и куда отступать? Она ждала, была уверена,
Пульс.
Её сердце не бьётся в призрачной груди — его место заняла пульсирующая, испепеляющая с каждым ударом боль. Она упала. Боль судорогой свела всё тело. Тело дёргалось как на сковородке. И всюду пряди чёрного дыма — её кровь. Судорога неестественно вывернула шею. Сквозь кровавую пелену она увидела тело Гиты — совсем прозрачное, вот-вот растает. Боль заставила забыть о Гите, забыть о себе. В мире не существует ничего кроме боли, с которой невозможно примириться, с которой не научиться сосуществовать. Ожог, ссадина, удар током — всё сразу. Боль. Новый укус, теперь в ногу. Невозможно даже закричать, чтобы хоть как-то облегчить страдания. Боль. Невозможно вынести, но и невозможно отключиться. Боль. Мозг тлеет. Боль. Её рвали на куски, собирали снова и снова рвали. Боль. Никто не слышит стона. Боль. Господи, когда же конец? Боль.
БОЛЬ.
ОСТАЛОСЬ 21 час 50 минут.
Арина не чувствовали ни рук, ни ног, ни даже языка. Она, скорее всего, ослепла, потому что спустя две вечности подряд не смогла увидеть злых горящих глаз Эклеров. Над ней яркий свет, какие-то отдалённые, не имеющие больше никакого значения звуки. Свет. Значит, пришло время возноситься туда в ультрамариновую высь. Уже скоро птица Сирин споёт и по ней свою скорбную песнь и всё кончится. Только покой. Какое же блаженство этот покой. Наконец-то успокоится её беспокойная душа. Скорей бы!
— Здравствуй, — ровный спокойный незнакомый голос. Голос принадлежит молодому мужчине. Тембр приятный, в меру низкий. Мужчине с таким голосом хочется подчиниться, потому что сразу забываешь о феминистских штучках и начинаешь чувствовать себя слабой, но желанной, особенной женщиной.
Удивительно, но и на смертном одре любопытство оказалось мощной движущей силой. Арина была полностью разбита, но тут, похоже, открылось второе дыхание, его хватило, чтобы сфокусировать взгляд.
Незнакомец заговорил:
— Сейчас тебе станет лучше. Не волнуйся, ты поправишься. Прости, я не смог прийти раньше.
От мужчины исходил не такой уж и яркий, скорее тёплый свет. Он стоял в трёх шагах — высокий, плечистый с короткими светлыми волосами, яркими голубыми глазами. Он был одет в широкую льняную рубаху белого цвета и такие же штаны. Арина чуть-чуть не теряла сознания от измождения, глядела на него во все глаза, но то ли из-за того,
— Кто ты?
— Тссс…
Он подошёл совсем близко, опустился на одно колено, положил на её грудь светящуюся ладонь с каким-то позолоченным слитком. Стало тепло. Боль и слабость не спеша отступали. Она закрыла глаза, мысленно представив образ мужчины. Где-то она видела и эти глаза, и стрижку, и руки, и плечи…
Прозрение:
— Вадим?!!
— Да, я рядом, всё хорошо, — прошелестел в ответ приятный голос.
— Боже, Вадим! — она не могла больше лежать спокойно, привстала, — Ты говоришь? А так за тебя переживала! Все превратились в призраков, а ты… Ты просто исчез! Что с тобой случилось? Куда ты пропал?
Вадим улыбнулся кончиками губ, приложил палец к её губам, мягко, но настойчиво помог снова лечь. Закружилась голова. Стало хорошо. Тепло распространялось от груди по всему телу от кончиков волос, до кончиков пальцев на ногах, оно находило раны, которые тут же прекращали саднить — оно исцеляло. Через минуту свечение от золотого слитка ослабло, зато сама Арина наполнилась новыми силами, почувствовала себя вполне здоровой, будто и не было никакого нападения. Аккуратно отстранив руку Вадима, поднялась. Какой же он высокий — она доставала ему всего до плеча, а глаза упирались в широкую мужскую грудь. Вовсе не перекаченную, как у супер-героев в фильмах, обычную, но от этого прильнуть к ней хотелось не чуть не меньше. "А какого чёрта, я собственно теряюсь?" — подумала Арина и обняла Вадима со всей нежностью, на которую была способна. Он обнял её за плечи. Они замерли. Её бы воля — эти объятия не кончились бы никогда. Но всё когда-нибудь заканчивается.
Вадим поправил прядь её волос:
— У меня мало времени…
— Что? Ты ведь только пришёл! Как это мало времени?
— Посмотри вокруг…
Только теперь она заметила, что мир не заканчивается их кругом света, как от костра в ночном лесу. Солнце село за соседними многоэтажками — наступил поздний вечер, рядом на тротуаре лежала израненная Гита, сотни Эклеров как мухи бились в невидимый купол, пытаясь прорваться в ним. Нападение не прекратилось — битва продолжается — взят всего лишь небольшой тайм-аут.
— Мы обречены?
Он погладил её по волосам:
— Ты же знаешь, шансы есть всегда…
— Но у нас нет оружия, способного их хотя бы отпугнуть, я уж не говорю про то, чтобы убить.
— У тебя есть это оружие, теперь есть.
Вадим снова улыбнулся, увидев её растерянность, покрутил в ладони золотой слиток и аккуратно вложил его в её сумку.
— Это оружие?
— Да.
Он крепко прижал её, она догадалась, что это прощальное прикосновение.
— Вадим, но куда ты?
— Я не могу тебе этого сказать.
— Что?
— …
— Хорошо. Но ты вернёшься? С тобой всё будет хорошо?
— Не знаю.
— Вадим, я тебе давно хотела сказать, но всё как-то некстати, не вовремя, а теперь началось это… Может быть, через сутки нас всех уже не будет в живых. Я очень счастлива, что между нами кое-что произошло… Сейчас никто не знает, что будет дальше и будет ли, но я хотела бы, чтобы было, — Арина поняла, что несёт полную чушь, — блин, я хотела сказать…
Он остановил её, прижал, поцеловал в губы. В ушах зашумело, стало жарко в груди, и потребность в словах отпала. Теперь она знала — он понял и чувствует тоже самое. После поцелуя он заглянул в её глаза, долго разглядывал, что-то в глубине души, отвёл взгляд, отступил, на прощание, подняв руку.