Отряд
Шрифт:
Лешка накрыл один из колпачков шапкой:
– Ставлю четыре деньги!
– Точно этот?
– ухмыльнулся татарин.
– Гм… - Якобы задумавшись, Куриный Хвост оглянулся на любопытствующих мужичков.
– Точно этот, православные?
– Этот, этот! Открывай, татарская рожа!
– Опа!
Отбросив в сторону шапку, Авдейка поднял колпачок - есть! Вот она, горошина.
– Выиграл, получай!
– Широко улыбаясь, татарин отсчитал подельнику четыре деньги.
– Вот, - нарочито громко
– Так и ты играй, - тут же посоветовал Авдей.
– Везет тому, кто играет. А, так, православные?
– Да ты-то хоть сам крещеный, рожа?
– А как же! Могу и крест показать, вона!
– Иди-ка, и вправду крещеный. А ну, крути…
– Мне, мне дайте сыграть, - дед Кобылин умело нагнетал обстановку.
– Чувствую, должен сегодня выиграть, должен.
– Успеешь еще, наиграешься.
– Один из мужиков вытащил из-за пазухи тряпицу с серебряными монетами.
– Ставлю четыре деньги! Крути, татарская морда.
Как ни странно, мужик выиграл. Впрочем, отчего же странно - Авдей не пальцем деланный, заманивал остальных, от которых уже и отбою не было. Заозерские мужички, а следом за ними и какие?то обозники образовали вокруг колпачника плотный, едва продираемый круг. Тут же шарилась и малолетняя шатия Онисима Жилы. У кого денежки за пазухой, тому, конечно, спокойней, ну а у кого в кошеле на поясе - тот сам дурак. Опа! Митька едва успел моргнуть, как какой-то рыжий парнище ловко срезал кошель у обозника-ротозея. А не зевай!
А там, в кругу, уже кто-то голосил басом, кто-то ругался, а кто-то, наоборот, радостно хохотал во всю глотку. Татарин Авдей дело свое знал хорошо - вмешательства парней-охранников почти не требовалось.
– Кручу-верчу, обмануть не хочу!
Вдруг - совсем рядом, кажется, что над самым ухом - заржали кони!
– Стрельцы!
Пронзительный заливистый свист рассек воздух, куда-то исчез рыжий, да и Онисим спешно улепетнул за угол Преображенской церкви - остались одни заозерские мужички да обозники. Кто-то злой, а кто-то и радостный.
– Паисий, Паисий едет, - увидев появившийся из-за поворота возок, запряженный парой гнедых лошадей, зашептались в толпе.
– Старец судебный.
Многие потянулись к возку.
– Благослови, отче!
Возница остановил лошадей прямо напротив весовой избы - важни. Паисий - высокий худой, вовсе не старый еще мужчина, с длинной черной бородой и умным пронзительным взглядом - поправив клобук, выбрался из возка, перекрестил собравшихся.
– Ну, чады, ужо разберу делишки ваши. Ждите, на важню вот только зайду.
Голос у чернеца оказался приятный, громкий, да и вид судебный монах имел представительный - ряса простая, черная, а вот нагрудный крест - золотой, и цепь такая же - толстая, златая. Оно и понятно - в лице Паисия сама обитель Богородичная суд творила!
Немного
– Почто, православные, челом бьете?
Православные, стараясь соблюдать хоть какой-то порядок, бросились к старцу с жалобами. На весовщика - дескать, обвешивает, на амбарных стражей - в три шкуры дерут, на колпачника - ну, это, само собой, проигравшие.
Паисий покивал, выслушал, присел на вынесенное из важни креслице. По обе руки его встали стрельцы - с бердышами, при саблях, некоторые и с пищалями.
– Не ломитесь, ровно скот, православные, - успокоил чернец.
– Всех приму, по каждому вашему делу.
Молодец оказался старец! Ишь, как действовал - напрямую, без челобитных. Ну, всякую мелочь только так и нужно разбирать - быстро и действенно. Так Паисий и делал. Митька приблизился - больно уж любопытно стало.
В первую очередь старец резко уменьшил количество обиженных, разом отметя пострадавших от колпачника ротозеев.
– То ваша вина, - грозно предупредил монах.
– Ежели какая глупая дурачина разумеет, что колпачки, карты игральные, кости и прочая нечисть для того только созданы, чтобы ему, глупцу, выиграть, - так не так это!
Митрий одобрительно кивнул - хорошо сказал старец, кто бы спорил!
– Однако и колпачников обнаглевших найдем и накажем!
– пообещал Паисий.
– В этом не сомневайтесь. Что там далее? Весовщик? Неправильно взвесил? А ну, выберете троих… При них - ваших выборных - пусть весовщик весы да гири перевесит. Ежели неверно - наказан будет, а ежели все добро - так нечего и роптать, ведь мыто с каждого - давно известно. Справедливо реку, православные?
– Справедливо, отче! Реки дале.
Так же быстро и - надо отдать ему должное - справедливо судебный старец разделался и с другими делами, только что касается нескольких жалоб, на каких-то приказчиков, отложил для дальнейшего разбирательства. Вообще же Паисий произвел хорошее впечатление, и не только на Митьку.
– Судебный старец Паисий, - выслушав подробный доклад Митрия, протянул Иван.
– Так ты говоришь, он умен и ухватист? Что ж… - Юноша потер руки и улыбнулся.
– Именно судебный старец нам, Митрий, сейчас и нужен!
– Нам-то он зачем?
– не понял Митька.
– А затем… - Иван попытался замять тему, однако не получилось - Митрий проявил настойчивость и даже высказал некоторую обиду.
– Как же так получается?
– шмыгнув носом, произнес отрок.
– Ты нас с Прохором на государево дело поверстал, а сам не доверяешь!
– Я не доверяю?!
– Ну, если и доверяешь, то не полностью.
– С чего ты это взял, Митрий?
– С чего взял? Изволь, поясню.
– Да уж, будь так любезен.