Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис

На мой вопрос никто не ответил, Милютин с Зотовым переглянулись, и глава столичного КФБ спросил:

– Может, вы ещё что-то важное нам скажете, что лучше знать до того, как Левашова начнём допрашивать?

– Да, – ответил я. – Вам стоит знать, что нас похитили какие-то эльфы.

– Эльфы?! – снова хором воскликнули Зотов и Милютин.

– По крайней мере, главным у похитителей был эльф. И как я понял, Левашова они вообще всерьёз не воспринимали.

– С чего ты решил, что не воспринимали? – спросил Иван Иванович.

– С того,

что когда нас привезли в какой-то подвал, и Левашов начал нас мучить, эльф, который был у них главным, запретил ему трогать Арину. Сказал этому психу, что он может забрать меня и хоть совсем замучить, а к Арине прикасаться запретил. Сказал, что она им для чего-то нужна.

– А ты не нужен?

– Нет. Они похищали Арину, а меня просто за компанию забрали.

– Очень интересно, – сказал Милютин. – А как тогда получилось, что вы с Левашовым здесь оказались, если у вас были такие серьёзные похитители?

Мы с княжной вкратце поведали обо всех наших приключениях от похищения до прибытия в Старую Руссу, после чего Милютин сказал:

– Это надо переварить, но вы в любом случае герои!

– Однозначно герои! – добавил Зотов. – Горжусь дочкой, что не сломалась и нашла в себе силы бороться! Наша порода! Ну а тебе, Роман…

Князь замолчал, посмотрел на меня, некоторое время подбирал слова, а затем протянул мне ладонь и сказал:

– А тебе я и без этого был обязан, но теперь, когда ты помог моей дочери без преувеличения спасти жизнь, я и подавно твой должник. Спасибо!

Неожиданно Фёдор Сергеевич обнял меня – крепко, по-отечески. Мне стало сначала очень приятно, а потом немного грустно – когда я вспомнил, что мой отец меня уже так никогда не обнимет.

– Зотовы отдают долги в двойном размере! – сказал князь, выпустив меня из объятий. – Знай это!

– Он уже знает, – сказала Арина и, поймав вопросительный взгляд отца, пояснила: – Рома видел, как я Левашову четыре пальца отрезала за то, что он мне два отпилил.

– Моя дочь! – улыбнувшись, сказал князь и обнял наследницу, после чего обратился к Милютину: – Так что будем дальше делать, Иван Иванович?

– Вы везите ребят отдыхать, а я поеду в управление, буду там допрашивать наш подарочек. Сейчас время терять нельзя. Его явно ищут и, думаю, довольно активно. Если за похищением действительно стоят эльфы, то они попытаются любой ценой найти и уничтожить такого свидетеля. Хорошо, что ребята Левашова никому не показали. Мы его тоже спрячем. Пусть его кукловоды собьются с ног в поисках. А мы тем временем попытаемся их вычислить.

Затем глава столичного КФБ обратился к нам с Ариной:

– А вы никому не рассказывайте подробностей. Официальная версия – вас похитили, вы сбежали. На вопросы, кто похитил, если таковые будут поступать от излишне любопытных друзей, отвечайте, что не знаете, похитители были в масках. Я думаю, вас вообще надо на какое-то время спрятать. Пусть организаторы похищения думают, что вы ещё с Левашовым.

– Надо спрятать – спрячем, –

сказал Зотов.

– И Романа? – уточнил Милютин.

– Думаю, ему у нас дома будет лучше, чем в вашем управлении.

– В этом я даже не сомневаюсь. Прячьте их пока, а там решим.

– Прошу прощения! – я довольно бесцеремонно влез в разговор влиятельных аристократов, но речь шла обо мне, поэтому молчать я не мог. – У меня есть девушка. Она сейчас места себе не находит. Можно ей как-то сообщить, что я жив?

– К сожалению, нет, – отрезал Милютин.

– Но…

– Никаких «но»! Ставки слишком высоки. Тем более, это всего на несколько дней.

Я понял, что спорить бесполезно, да и по большому счёту глупо. Речь шла о поимке серьёзных преступников, организовавших беспрецедентное по своему размаху и наглости похищение, которое ещё и не обошлось без жертв. Разумеется, переживания Милы за меня на этом фоне были мелочью.

Иван Иванович тем временем ещё раз оглядел нашего пленника и спросил:

– А почему он в трусах?

– Его штаны на мне, – ответил я. – Когда я верёвки сжигал, которыми меня связали, одежда с ними сгорела. Вот у него Левашова и одолжил штаны с курткой.

Милютин махнул рукой, стоявшему вдалеке, но не сводившему с нас глаз Савушкину, тот сразу же подошёл к нам.

– У вас есть какие-нибудь штаны на парнишку? – спросил Иван Иванович, указав на меня.

Капитан, прищурившись, смерил меня взглядом и сказал:

– Сейчас что-нибудь подберём.

Савушкин ушёл за штанами, а Милютин задал мне очередной вопрос:

– А как вы его отключили?

– Мы ему серебро вкололи и ещё что-то непонятное, наверное, снотворное, – ответил я. – Он это сам приготовил. Для нас.

– Что-то непонятное, – усмехнувшись, передразнил меня Милютин, потрогал пульс у Левашова на шее и добавил: – По крайней мере, живой, и, надеюсь, рано или поздно очнётся.

Я достал пустую ампулу с неизвестной маркировкой, протянул Ивану Ивановичу и сказал:

– Вот это вкололи.

Глава столичного КФБ взял ампулу, рассмотрел её и спросил:

– Когда?

– Около двух часов назад.

– Нормально, ещё пару часов, значит, поспит. Самое то.

Пока мы разговаривали, вернулся Савушкин с брюками, протянул их мне и сказал:

– Держи! Возвращать не нужно.

Я поблагодарил капитана и залез в машину, чтобы там переодеться. Пока снимал Левашовские штаны и надевал принесённые Савушкиным, услышал, как Зотов спрашивает Милютина:

– Скажи, Иван Иванович, а что это за спецназ такой необычный? На бойцов КФБ непохожи.

– А это Александр Петрович приказал подключить все ресурсы, чтобы найти и спасти Вашу дочь, Фёдор Сергеевич.

– Оперативно сработали.

– Для этого их и держат, и тренируют. Правда, нам сейчас придётся у каждого сотрудника дежурной части брать расписку о неразглашении всего, что они сегодня увидели, но главное, Арина жива и находится с Вами.