Отверженный. Дилогия
Шрифт:
На этом разговор между Зотовым и Милютиным прервался, так как я вылез из машины и отчитался:
– Я переоделся!
Иван Иванович велел мне положить штаны в багажник, я сделал это, после чего Милютин обратился к Зотову:
– Вы поезжайте, а мне надо дождаться главу областного управления МВД, объяснить ему, что здесь произошло. И если Вы не против, то завтра, точнее, уже сегодня ближе к обеду я заеду к Вам, чтобы поговорить с Ариной и Романом.
– Мой дом всегда открыт для Вас, Иван Иванович, – ответил Зотов. – Но если по какой-то причине у Вас
– Благодарю, но мне нетрудно приехать. Это проще, чем перевозить ребят с соблюдением всех мер предосторожности.
После этого мы распрощались с Милютиным и отправились к машинам. Арина села к отцу в его роскошный представительский автомобиль, а мы с Елизаром Тимофеевичем в один из двух внедорожников сопровождения.
Доехали до усадьбы Зотовых чуть больше, чем за час. Мне сразу же выделили гостевую комнату с душем и принесли поесть. Но сил ни на душ, ни на еду у меня уже не осталось. Я разделся и рухнул на кровать. И как мне показалось, уснул ещё до того, как коснулся щекой подушки.
*****
Николай Константинович Седов-Белозерский уже в половине девятого утра был в своём кабинете. Он сидел за столом и, попивая кофе, просматривал на ноутбуке пришедшие за ночь на электронную почту письма. Князь с большим удовольствием попил бы кофе на террасе, но накануне вечером ему позвонил шурин и попросил о срочной встрече, которую назначили на девять часов.
Но около семи утра Николаю Константиновичу позвонил его собрат из «Русского эльфийского ордена» граф Самойлов и сообщил, что им нужно срочно встретиться и поговорить по важному вопросу, не терпящему отлагательства. До десяти Самойлов ждать не мог, и князь Седов-Белозерский предложил ему приехать за полчаса до визита шурина.
Ровно в восемь тридцать двери кабинета открылись, и граф появился на пороге.
– Рад тебя видеть, Борис Афанасьевич, – сказал князь Седов-Белозерский и встал из-за стола, чтобы пожать гостю руку. – Признаться, меня удивил столько ранний и срочный визит. Что-то случилось?
– Случилось, ещё как случилось, – быстро и нервно ответил граф Самойлов. – Нехорошее случилось.
Борис Афанасьевич пожал руку Николаю Константиновичу и несколько раз нервно переступил с ноги на ногу, словно собираясь с силами, чтобы сказать что-то важное и не очень приятное. Тяжело вздохнул и всё же выдавил из себя несколько слов:
– Я всё испортил.
– Что именно? – уточнил князь.
– Всё! Я сорвал нашу операцию в столице. У тебя есть что-нибудь выпить? Желательно покрепче.
– Покрепче? Утром? – удивился Николай Константинович.
– Я не спал, для меня всё ещё вечер.
– В кабинете есть только коньяк и можжевеловая водка. Но я могу отправить прислугу на кухню.
– Не стоит, можжевеловка более чем подойдёт, – ответил граф.
Князь Седов-Белозерский подошёл к бару, достал из него стопку и бутылку с можжевеловой водкой. Наполнил стопку, поднёс её гостю и сказал:
– Ты уж прости, что я не составлю тебе компанию. Для меня рановато.
Самойлов
– Мы просто блестяще провели операцию по похищению дочери Зотова. Сделали всё, как было запланировано – с шумом и размахом. И оставили на месте похищения тела начальника службы безопасности Левашовых и личного охранника заместителя Троекурова. Обставили всё так, будто они погибли во время схватки с людьми Зотова. Княжну схватили, причём не одну – с ней был тот мальчишка, Андреев. Его хотели по-тихому ликвидировать, а девчонку подержать несколько дней и потом начать выдвигать Зотову разные требования, максимально запутывая ситуацию. Ну а ещё через неделю её нашли бы убитой на базе, где тренируются бойцы Троекуровского клана.
– Хороший план, – сказал князь, внимательно всё выслушав. – Но как я понимаю, что-то пошло не так?
– Всё пошло не так!
– Прошу тебя, только не говори, что и в этот раз сопляк Андреев вам всё испортил.
– Хуже! В этот раз всё значительно хуже. Левашов поубивал наших охранников, выкрал Зотову и Андреева и увёз их в неизвестном направлении.
– Но как? Зачем? – только и смог сказать поражённый Николай Константинович.
– Да откуда мне знать?
Самойлов развёл руками, вздохнул, прошёлся несколько раз по кабинету от стены до стены, потом остановился в центре и сказал:
– Мне показалось, что ему не терпится с ними расправиться как можно скорее. Но я не предполагал, что ради этого он способен на такое. И охрана была надёжная, проверенная.
– Значит, не такая уж и надёжная, раз он её перебил, – возразил князь.
– Он убил Платона! А тот был уникальным специалистом!
– Да мне плевать, кого он убил! – вспылил Николай Константинович. – Если твои охранники допустили, что их убил какой-то мальчишка, значит, так им и надо!
Князь Седов-Белозерский подошёл вплотную к гостю и, глядя ему в лицо, сказал:
– Борис Афанасьевич, ты меня, конечно, извини, но это не просто провал операции. Это катастрофа! Но вот только как? Как такое, вообще, может происходить? В который раз тебе дети срывают сложнейшие операции! Дети!
– Левашову уже восемнадцать.
– А тебе сорок два!
Николай Константинович подошёл к бару, молча достал из него ещё одну стопку, поставил на стол рядом с первой и наполнил обе можжевеловой водкой. Содержимое одной сразу же выпил, вторую протянул графу Самойлову. Тот взял стопку и тоже выпил можжевеловку без промедления.
Какое-то время они молчали. Борис Афанасьевич ходил по кабинету, а Николай Константинович подошёл к окну и открыл одну из створок. Утренний свежий ветерок ворвался в помещение. Князь повернулся к гостю и спросил:
– Но почему ты решил рассказать об этом именно мне, а не магистру?
– Потому что ты мой друг, и мне нужна твоя помощь, – ответил граф.
– Я тебе не друг!
– Но я был приглашён на день рождения твоего старшего сына!
– Пять лет назад!
– Но всё же!