Ответный удар

Тыналин Алим

— Но как же так? — он растерянно смотрел на меня. Хороший человек, даже слегка совестно вербовать такого.

— Очень просто. Вы переходите ко мне. Официально — через месяц-другой. А пока… можем начать неофициальное сотрудничество. Заодно подготовим почву для вашего ухода.

Пирогов долго молчал, глядя в окно. За стеклом догорал весенний день, на Лубянской площади зажигались первые фонари.

— Вы знаете, — наконец тихо сказал он. — Я ведь действительно устал. От интриг, от бесконечных проверок, от равнодушия Беспалова. Лизонька там совсем одна, в

клинике… А здесь… — он махнул рукой. — Какая может быть наука, когда думаешь только о деньгах на лечение? Знаете что, — повторил он, снимая пенсне. — Плевать я хотел на все эти интриги. Давайте работать вместе. Неофициально, конечно. Тем более, что у меня есть интересные наработки по легированным сталям.

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Наука не должна страдать от административных дрязг.

— Именно! — он решительно захлопнул журнал. — Я как раз заканчиваю исследование по хром-никелевым сплавам. Может, посмотрите?

— С удовольствием. Кстати, у меня в лаборатории недавно установили новый спектрограф. Можно провести детальный анализ, — я протянул руку. — Значит, договорились?

— Договорились, — он крепко пожал ее. — Тем более что ваши технологии действительно лучше. И знаете… — он впервые за весь разговор улыбнулся. — Даже на душе легче стало.

— Вот и прекрасно. Завтра же свяжусь с профессором Шмидтом. А вы пока… — я выразительно посмотрел на него.

— Понимаю, — кивнул Пирогов. — А я завтра же на совещании выскажу Беспалову все, что думаю о его методах работы. Пусть это станет первым шагом к моему уходу.

Когда он ушел, я еще некоторое время стоял у окна читального зала. План складывался идеально.

Теперь Пирогов будет работать не за страх, а за совесть. За жизнь дочери человек способен на многое. А уж если это совпадает с его научными интересами, тогда вообще не остановить.

Оставалось только ждать завтрашнего совещания. И готовить деньги для берлинской клиники. Обещания нужно выполнять. Тем более такие.

Еще один камень в фундамент раскола был заложен. Пирогов сам того не понимая, станет причиной серьезного конфликта в руководстве «Сталь-треста».

Когда он ушел, я еще некоторое время стоял у окна читального зала. Внизу, на Лубянской площади, сновали пролетки и автомобили. А здесь, среди книжных полок, витал особый дух технического прогресса — тот самый, который оказался сильнее любых интриг и подковерных игр.

Что ж, теперь остается только ждать. Казаков, загнанный в угол долгами, наверняка уже принял решение. Пирогов готов выступить против политики руководства. А Беспалов… Беспалов скоро обнаружит, что его тщательно выстроенная система начинает рассыпаться.

* * *

В кабинете Беспалова, просторном помещении с видом на Мясницкую, царила гнетущая атмосфера. Только что закончилось техническое совещание, и последние его отголоски еще висели в воздухе вместе с сизым папиросным дымом.

— Что вы себе позволяете, Николай Александрович? — Беспалов медленно поднялся

из-за массивного дубового стола. — Как прикажете понимать ваше выступление?

Пирогов упрямо поправил сползающее пенсне:

— Я всего лишь изложил техническую точку зрения, Алексей Петрович. Краснов действительно опережает нас в технологиях. Вместо того чтобы тратить силы на проверки и дискредитацию, нужно развивать производство.

— Вы это говорите… — Беспалов побагровел. — При всех! На совещании! Да еще в присутствии представителя ВСНХ!

Казаков, до этого молча стоявший у окна, нервно закурил. Его пальцы заметно дрожали.

— А что такого? — Пирогов пожал плечами. — Я инженер, а не интриган. И если вижу техническое превосходство конкурента, прямо готов признать это.

— Вон! — рявкнул Беспалов. — С вами мы еще отдельно побеседуем!

Когда за техническим директором закрылась дверь, Беспалов повернулся к Казакову:

— А вы что молчите? Это же удар по всей операции! Нужно срочно разобраться с этим.

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался тот, избегая смотреть начальнику в глаза. — Я займусь…

— Что с вами последние дни? — Беспалов прищурился. — Вы сами не свой. То опаздываете на совещания, то документы теряете…

— Устал просто, — Казаков отвернулся к окну. «Семь тысяч золотом— стучало в висках. — Ключ от сейфа. Сегодня ночью. Другого шанса не будет».

— Кстати, — Беспалов взял со стола какую-то бумагу. — Мне тут доложили странную вещь. Вы не знаете некоего герра Штольца?

Казаков похолодел:

— Н-нет… А что?

— Да вот, говорят, вы частый гость в его заведении, — Беспалов постучал пальцем по бумаге. — И суммы там фигурируют интересные.

В этот момент в кабинет без стука влетел встрепанный секретарь:

— Алексей Петрович! Там Пирогов…

— Что еще?

— Он только что написал заявление об уходе. И… — секретарь замялся. — Он забрал все свои расчеты по новым маркам стали.

Беспалов грохнул кулаком по столу:

— Что здесь происходит?! Казаков, немедленно решите этот вопрос.

Но его заместитель, бормоча что-то о срочных делах, уже выскользнул за дверь.

Оставшись один, Беспалов тяжело опустился в кресло. Что-то неуловимо менялось в последние дни. Пирогов, всегда такой лояльный, вдруг выступает против. Казаков явно что-то скрывает. А тут еще эти слухи о его карточных долгах.

Он подошел к сейфу, провел рукой по холодному металлу. Здесь, за стальной дверцей, лежала папка с документами, плод многомесячной работы по сбору компромата на Краснова. Но теперь появилось нехорошее предчувствие.

В приемной звонил телефон, за окном шумела вечерняя Москва. А в кабинете Беспалова, среди красного дерева и бронзы, витало ощущение надвигающейся беды. Словно первые трещины пробежали по тщательно выстроенной системе, предвещая скорый обвал.

Он еще раз проверил замок сейфа и вышел, плотно прикрыв дверь. «Нужно усилить охрану, — подумал Беспалов. — И присмотреться к Казакову повнимательнее. Что-то здесь не так…»