Ответный удар
Шрифт:
— Пятьдесят тысяч? — он резко обернулся.
— Организация гастролей стоит недешево. Но прибыль от металла с лихвой покроет все расходы. — Я развернул еще один документ. — Вот предварительная калькуляция.
Студенцов жадно вчитывался в цифры. В его глазах разгорался азартный блеск:
— Когда нужно начинать?
— Чем раньше, тем лучше. Культурная делегация отбывает через две недели. А значит… — я выложил на стол договор, — нужно успеть провести первую партию металла.
Он почти не глядя схватил ручку:
— Где подписывать?
—
За следующие полчаса Студенцов подписал все документы. Его руки слегка дрожали от возбуждения. Он уже видел триумф своей возлюбленной на берлинской сцене.
Когда мы прощались у причала, он крепко пожал мне руку:
— Знаете, Леонид Иванович, у меня предчувствие большого успеха.
— Не сомневаюсь, — я улыбнулся, садясь в ожидавший меня грузовик «Форд».
Глядя, как в зеркале заднего вида растворяется силуэт яхт-клуба, я мысленно усмехнулся. Бедный Студенцов даже не понял, что только что подписал кабальные условия поставок. Через месяц его компания окажется в долговой яме, а вместе с ней пошатнется и «Сталь-трест».
Что ж, любовь действительно творит чудеса. Особенно когда ею умело управляют.
Из яхт-клуба я отправился в тайную лабораторию. Там у меня запланирована другая встреча, не менее важная.
В тайной лаборатории под антикварным складом царила непривычная суета. Сорокин и Величковский расставляли на длинном столе опытные образцы: сверкающий хромированными боками холодильный агрегат, компактная стиральная машина с барабаном из нержавеющей стали, электрическая плита с новыми нагревательными элементами.
Дмитрий Алексеевич Лопаткин, невысокий подвижный человек лет тридцати двух, с растрепанной шевелюрой и живыми карими глазами, стремительно перемещался между экспонатами. Его руки, с въевшимися чернильными пятнами на пальцах, порхали над механизмами, то и дело выхватывая блокнот, чтобы записать очередную мысль.
— Невероятно! Просто невероятно! — он возбужденно взмахнул руками. — Такая простая конструкция, а какой эффект! А материалы? Это же революция в бытовой технике!
Я наблюдал за его реакцией, отмечая цепкий взгляд опытного коммерсанта за внешней эмоциональностью. Этот человек мгновенно схватывал суть, оценивал перспективы, прикидывал выгоды.
— А вы представляете потенциальный рынок? — Лопаткин вдруг остановился, развернувшись ко мне. — Миллионы домохозяек, тратящих часы на стирку! Очереди за льдом для ледников! Сколько времени уходит на приготовление пищи на керосинках! — Он лихорадочно черкал в блокноте. — При правильной организации производства и сбыта это будет…
— Грандиозный успех? — я прервал его монолог. — Безусловно. Но только при одном условии.
Он мгновенно подобрался:
— Каком же?
— Абсолютная секретность. Никаких утечек информации, никаких преждевременных анонсов. Мы должны выйти на рынок внезапно, сразу с полной линейкой продукции.
Лопаткин
— Разумеется. Иначе конкуренты перехватят идею. Но как организовать производство втайне?
— У меня есть незадействованные цеха на Урале, — я развернул на столе чертежи. — Официально там будет выпуск оборудования для пищевой промышленности. Неофициально наша линия бытовой техники.
— А сбыт? — Его глаза загорелись. — У меня есть сеть кооперативных магазинов, можно организовать сбыт через них.
— Смешанная система, — я прервал его энтузиазм. — Основной канал — государственная торговля через «Техноснаб», это даст нам политическое прикрытие. А кооперативы используем как дополнительную сеть для рассрочки и обслуживания.
Лопаткин прищурился:
— Умно. Государство получает контроль и основную прибыль…
— А мы — гибкость и скорость, — я развернул схему. — Смотрите, базовые модели идут через госторговлю по твердым ценам. Это для отчетности и статистики. А улучшенные версии и обслуживание — через кооперативы, с системой рассрочки через профсоюзы.
— И все довольны! — Лопаткин азартно потер руки. — Государство рапортует о выполнении плана по обеспечению рабочих бытовой техникой, профсоюзы получают социальный проект, кооперативы — прибыль от сервиса.
— А главное — товар действительно дойдет до потребителя, — я кивнул. — Это ведь и есть настоящий государственный подход: не просто отчитаться, а реально улучшить быт рабочих семей.
— Политически безупречно, — Лопаткин уважительно покачал головой. — И прибыльно. А если добавить систему премирования передовиков производства через профсоюзы, это увеличит их заинтересованность.
Я кивнул.
— Совершенно верно. Продажи можно организовать в рассрочку платежей через профсоюзы. Вы ведь уже делали что-то подобное со швейными машинами?
Лопаткин удивленно моргнул:
— Откуда вы…? А, понимаю, навели справки. Да, система отработана. Но потребуются серьезные оборотные средства.
— Они есть, — я положил на стол папку с расчетами. — Как и связи в нужных инстанциях. От вас требуется только одно — абсолютная лояльность и полное подчинение моим указаниям.
Он замер, внимательно глядя мне в глаза. Я видел, как в его голове происходит молниеносный расчет возможностей, рисков, выгод.
— Вы ведь понимаете, — медленно произнес он, — что при таком размахе дел я должен быть уверен…
— В чем? В том, что я не брошу вас на полпути? Или в том, что прикрою в случае проблем? — Я усмехнулся. — Дмитрий Алексеевич, вы же сами видите масштаб подготовки. Мы либо взлетим вместе, либо…
— Либо упадем, — он криво улыбнулся. — Но риск того стоит, верно?
Вместо ответа я открыл сейф и достал пачку документов:
— Вот ваше назначение на должность директора Уральского завода бытовых приборов. Пока что предприятие существует только на бумаге. Ваша задача — за три месяца сделать его реальностью.