Ответный удар
Шрифт:
День выдался тяжелым, но поучительным. Каждая такая ситуация не только проверяет людей на прочность, но и дает бесценный опыт. А опыт в нашем деле значит не меньше, чем самые современные технологии.
От Брянска я взял курс на восток. Несколько суток пути через всю страну давали возможность разобрать накопившиеся документы и обдумать увиденное на заводах. Впереди Кузбасс, угольное сердце страны.
Кузнецкий угольный бассейн открыт еще при Петре Первом, но по-настоящему его разработка началась только в конце XIX
За окном вагона-салона сменялись пейзажи. Бескрайние степи Южного Урала, березовые перелески Западной Сибири, а затем показались и характерные терриконы — конические отвалы пустой породы, главный признак угольного края.
Егорыч внес свежие газеты:
— Прокопьевск через два часа, Леонид Иванович. Как раз к пересменке на шахтах подъедем.
Я развернул схему Прокопьевского рудника. Сложнейшее месторождение с крутопадающими пластами требовало особого подхода к добыче.
Здесь постоянно случались внезапные выбросы метана, обрушения кровли, прорывы подземных вод. Но именно здесь, как я уже говорил, добывался тот самый качественный коксующийся уголь, необходимый для наших мартеновских печей.
За окном замелькали первые дома Прокопьевска. Приземистые деревянные бараки, типичное жилье шахтерских семей. Над городом висело темное облако угольной пыли, прорезаемое дымом из множества труб. Вдали виднелись копры шахт. Стальные вышки над стволами, уходящими на сотни метров в глубину.
Поезд начал замедлять ход. Предстояло увидеть изнанку нашей промышленной империи.
Тяжелый и опасный труд шахтеров, без которого невозможна работа всех остальных заводов. Я чувствовал особую ответственность. Нужно не просто проверить работу шахт, но и сделать этот труд более безопасным и эффективным.
На перроне уже ждала группа инженеров во главе с управляющим рудником Степановым. По их напряженным лицам я понял. Есть серьезные проблемы, требующие немедленного решения.
Я поправил кожаную куртку и взял с собой блокнот — предстоял спуск в забой. Нужно своими глазами увидеть, как добывается главное топливо страны.
Управляющий рудником Степанов, грузный мужчина лет пятидесяти с изрытым оспинами лицом и седыми висками, заметно нервничал. Его выцветшая гимнастерка с орденом Красного Знамени была тщательно выглажена.
Видимо, специально готовился к встрече. В глазах читалась плохо скрываемая тревога.
Рядом с ним переминался с ноги на ногу главный инженер Рудаков. Худощавый, с въевшейся в морщины угольной пылью, в потертой кожанке. Его правая рука, с неестественно скрюченными после давней аварии пальцами, непроизвольно теребила края папки с отчетами.
Чуть поодаль стоял начальник вентиляции Черных, молодой специалист из недавних выпускников Томского политеха.
— Леонид Иванович, добро пожаловать, — Степанов протянул широкую мозолистую ладонь. В его голосе проскальзывали извиняющиеся нотки. — Может, сначала в контору? Чайку попьем, с дороги…
— Сразу на шахту, — твердо ответил я. — Бригада Коровина сейчас как раз спускается в забой?
Степанов побледнел. Явно не ожидал, что я знаю такие детали.
— Д-да, они на пятом горизонте работают.
— Вот с ними и начнем, — я застегнул куртку. — И давайте без парадной встречи. Мне нужно увидеть реальное положение дел.
Заметил, как переглянулись инженеры. Наверняка готовили показательный маршрут, а тут такой поворот. Что ж, тем интереснее будет инспекция.
— Разрешите доложить! — подал голос Черных. — На пятом горизонте вчера зафиксировано повышенное газовыделение.
— Тем более надо проверить, — перебил я. — Ведите к стволу.
По тому, как дрогнули плечи Степанова, я понял, что на шахте действительно не все в порядке. Что ж, придется разбираться на месте. В конце концов, для того я сюда и приехал.
Глава 22
Подземный ад
Ламповая встретила нас тусклым светом керосиновых ламп и характерным запахом бензина для шахтерских светильников. Пожилая лампоносша Марфа Игнатьевна, работавшая здесь еще до революции, придирчиво осматривала каждую лампу перед выдачей.
— Вот, возьмите, Леонид Иванович, — Степанов протянул мне новенький предохранительный светильник системы Вольфа. — И обязательно бахилы наденьте, у нас внизу вода.
Я внимательно проверил лампу. В отличие от обычных шахтерских «коптилок», светильник Вольфа имел двойную защитную сетку и хитроумный магнитный затвор. При попытке открыть его пламя автоматически гасло. Надежная немецкая конструкция, специально разработанная для опасных по газу шахт.
— Бригада Коровина уже спустилась? — спросил я, натягивая тяжелые резиновые бахилы поверх сапог.
— Десять минут назад, — ответил Рудаков, нервно поправляя защитную каску. — Они сейчас в пятом западном штреке, на отметке минус триста сорок метров.
Клеть — шахтный лифт — ждала нас у копра. Массивная стальная конструкция, способная поднимать до тонны груза или восемь человек одновременно. Решетчатые стенки, покрытые толстым слоем угольной пыли, тускло поблескивали в лучах восходящего солнца.
— Прошу, — Степанов придержал тяжелую дверцу.
Мы вошли в клеть. Молодой рукоятчик Васильев, совсем еще мальчишка с пушком над верхней губой, дернул рычаг сигнализации. Три звонка — сигнал к спуску. Где-то наверху загудела подъемная машина.