Падение Флавиев
Шрифт:
– Разбудите его! – приказала было она.
– Нет, пусть спит! – прервал ее входящий Домициан.
– Почему? – обратилась Домиция к супругу. – Я хочу поговорить со своим ребенком.
– Успеешь! Ему дали лекарство и нужен покой.
– Утром же было все в порядке.
– Нет, он со вчерашнего вечера болен. А утром, видимо, ты так спешила в театр, что даже не проведала нашего сына.
– Конечно, я как всегда во всем виновата!?
– Ну, а кто? Разве можем мы, божественный император, быть в чем-то виноваты?
– Я не хочу это слышать. – закатила она глаза. – Хотя бы
Домициан лишь криво улыбнулся на один бок.
– Я пойду лучше к себе, переоденусь. – оповестила она.
– Не стоит, сейчас к нам пожалуют гости. Так что надо быть красивыми.
– Какие гости?
– Родственники, и старый друг.
– Я не хочу оставлять сына.
– Это дворец, любимая. Тут тысячи наших рабов. Он точно не будет один.
Во дворцовом триклинии уже все было готово к пиршеству. Столы из мрамора и слоновой кости стояли, как и положено, буквой «П». В центре стола, вопреки правилам и традициям, да и уставу тоже, уже возлежали Домициан с Домицией, хотя должны были прийти после последнего гостя. Никого еще не было, кроме преторианцев, охранявших зал и суетившихся рабов, которые носили блюда и разные сорта вин, не забывая украшать столы. Всего было в избытке: это и всевозможная рыба, жаренное и варенное мясо, деликатесы в виде икры и языков фазана. Фрукты и сладости, в виде орехов в меде и фиников в дынном соку.
– У тебя сегодня так много свободного времени оказалось? – первой прервала молчание Лонгина. – Или ты просто решил отдохнуть?
– Тяжелый день. – холодно произнес он. – Мы были сегодня в сенате, а после их посещения на нас вечно нападает депрессия.
– По-моему, она тебя и не покидает никогда.
– А как твой день прошел, дорогая наша?
– Проведала греческий квартал, там недавно обрушилась инсула и погибли люди. Дети остались сиротами, пришлось помогать, чем могла. Дала монеты. Обещала найти им хорошие семьи. После чего посетила театр.
– И какое представление там было?
– В греческом квартале или театре?
– Не смешно, Домиция.
– Я будто на допросе.
– Мы тебя не допрашиваем, а просто интересуемся, как наша законная супруга провела сегодня день. И нам хочется знать все в деталях.
– Что именно тебе интересно знать? Наглядно показать, как играли актеры?
– Да, это было бы увлекательно.
Но в этот момент гигантские двери отворили стражники и появился номенклатор [46] . Он поклонился и громко произнес:
46
Номенклатор – специальный раб, вольноотпущенник, реже слуга, в обязанности которого входило подсказывать своему господину (из патрициев) имена приветствовавших его на улице господ и имена рабов и слуг дома. Номенклатор должен был обладать хорошей памятью.
– Божественный император и божественная императрица, пожаловали Тит Флавий Сабин и Тит Флавий Клемент.
В триклинии появились двое, среднего роста, мужчин. Титу Флавию Сабину Младшему было 55 лет, и он являлся сыном родного
– Божественный император и божественная императрица, пожаловал Марк Кокцей Нерва. – вновь объявил номенклатор.
В триклиний зашел высокий худой человек 48-ми лет с близко посаженными глазами, крючковатым носом и длинной шеей. Он поклонился императору и стал долго искать куда прилечь, после чего произнес:
– Повелитель, могу ли я выпить вино? Жажда меня просто замучила. Я так мечтал о холодном напитке.
Домициан лишь слегка кивнул, и раб наполнил кубок Нервы.
– Божественный император и божественная императрица, пожаловал префект преторианцев Корнелий Фуск. – выговорил раб.
Фуск, осмотрев всех гостей, возлег рядом с Нервой.
– Божественный император и божественная императрица, пожаловал Плиний-Младший.
Появился парень двадцати двух лет, высокий и статный, весь вид которого подчеркивало его знатное происхождение. Он поклонился и возлег на свое место с отрешенным видом.
– Божественный император и божественная императрица, пожаловал консул Рима Квинт Петиллий Цериал.
Консулом был седой подтянутый военачальник 52-х лет, который прославился тем, что постоянно находился при всех Флавиях и завершал после Тита завоевание оставшихся бунтующих городов в Палестине.
– Божественный император и божественная императрица, пожаловал новый гость по имени Марий!
– Пусть проходит! – встал император. – Приветствуем тебя страж храма Юпитера Капитолийского. – и он захлопал.
Все гости поднялись. Старик неуверенно зашагал внутрь, и поцеловал руку цезарю.
– Повелитель мой, – заговорил пожилой человек. – меня несколько раз обыскивали. Неужели ты думаешь, что я могу желать твоей смерти?
– Прости их, они часто переусердствуют. Возлежи, просим тебя, рядом с нами. – и Домициан указал на место.
Старик прилег и начал внимательно рассматривать зал.
– Тут везде ведется строительство и реконструкция, так что не на что смотреть пока что. – ответил император на незаданный вопрос.
– Так или иначе тут все красиво.
– Налейте всем вина и отпейте. Проверим, нет ли там яда. – приказал, все еще стоящий, цезарь рабам и, когда те исполнили, продолжил: – Хотим выпить за человека, который спас нам жизнь четырнадцать лет назад. Если бы не он, сейчас нас не было бы на свете. Мы живы, только благодаря ему.
Кубки быстро опустошились и все возлегли.
– Мой господин. – заулыбался старик. – Тебя спас не я, а боги. Юпитер захотел, чтобы ты жил. Мне как-то предсказал оракул по имени Асклетарион, что я спасу будущего императора от смерти.
– Он жив еще?
– Да, мой владыка. Его все знают.
– Продолжай. Что он еще предсказывал?
– Сказал, что за спасенную кровь надо платить кровью. Правда, он это не пояснил.
– Это значит, что будет угрожать опасность тебе. – вмешался Нерва, вновь наливая вино, но уже сам своей рукой. – Смерть.