Падение Света
Шрифт:
Оба монаха поднялись с деревянных стульев, на которых сидели у двери.
Улыбаясь, Эск приблизилась. — Мне сказали, что Ее Милость готова принять меня, хотя я прибыла поздно. Друзья, у меня важные вести от лорда Урусандера.
Монах справа сделал два шага вперед. На поясе висела секира с короткой рукоятью, но в руке он держал тяжелый тесак с кривым лезвием. — Конечно, — заговорил он. — Идите. Она будет рада встрече.
Смотревшая на монаха Эск едва уловила промельк движения слева. До монаха оставалось десять шагов, но Эск ощутила резкий удар в плечо, такой
Шок и внезапная дезориентация; она почувствовала, что ударяется спиной о стену.
«А, дерьмо. Никого не обманула».
Движение на лестнице — Рафадас и Билат неслись к ней, подняв клинки.
Монах добрался первым. Она подняла меч для защиты, ожидая выпада тесака и готовясь отмести его вбок. Да, так должно было быть.
Но монах метнул оружие, когда меж ними оставалось три шага. Новый удар сотряс правую руку, она видела, как меч выпадает и звенит о стену и пол. Брошенный тесак вошел между ребер, кривой конец пропорол легкое. Эск оседала по стене, рот заполнился кровью.
«Телохранители. Да, они точно хороши. Там, у ворот, нам слишком повезло».
Монах развернулся навстречу солдатам и — походя — провел по ее глотке тонким ножом.
Укол боли, внезапное тепло и… ничто.
Видя, как монах небрежно перерезал горло офицеру, Рафадас выругался и бросился на негодяя.
Меч давал ему преимущество, ибо монах вооружился лишь короткой секирой, а в левой руке держал охотничий нож. Он спокойно смотрел на приближение Рафадаса.
— Она пришла на переговоры! — крикнул Билат сзади.
— Она пришла на смерть, — отозвался монах.
Рафадас заревел и атаковал, рубанув наискосок, желая выбить из рук секиру или вообще перерубить руки. Но клинок прошел по воздуху. Чуть не упав, он отвел меч и принял защитную стойку, но что-то отклонило клинок, а нож коснулся виска с таким звуком, будто гвоздем пробили глиняный горшок.
Звук повторился эхом; Рафадас отступил, тряся головой. Зрение ухудшилось. Он вдруг понял, что не знает где оказался и что за странный тип проходит мимо. Стоял, ничего не понимая, а потом к нему подошел второй тип. Морща лоб, Рафадас смотрел, как тот небрежно махнул тесаком. Родилась смутная тревога, он попытался поднять руку и блокировать лезвие — такое острое, что может поранить — но рука не желала слушаться или оказалась слишком медленной. Лезвие рубануло шею, рассекая кожу, мышцы и кость.
Мир дико накренился. Рафадас созерцал пол, ринувшийся ему навстречу.
Билат закричал, видя, как голова Рафадаса слетает с плеч, хотя тело еще стоит. Через миг первый монах добрался до солдата. Выругав того, кто не позволил взять щиты, Билат попятился, размахивая мечом и удерживая напирающего монаха. Щит изменил бы всё. Не нужно было бы тревожиться о втором оружии, со щитом он мог бы напасть, блокируя топор, даже летящий — а потом меч быстро завершил бы дело.
Он кивнул себе и осознал, что сидит около лестничного проема. Пот заливал глаза и трудно было понять,
Щит. И меч. С ними все обернулось бы совсем наоборот. Не он сидел бы на полу.
Моргая и страдая от жгучего пота, он увидел: руки сдались и кишки вывалились наружу. Помнится, однажды он пытался вырыть отхожую яму в песке, но стенки осыпались, пока треклятая яма не стала шагов пятнадцати в длину и товарищи — все до одного хохочущие — не бросили веревку, чтобы вылезти по осыпи. Конечно, они заранее знали насчет песка. Ритуал входа, его выставили дураком… но как взаправду было обидно и стыдно!
Позор. Ну что за последнее воспоминание!
* * *
Жар объявшего казармы пламени заставил сержанта Телру и солдат отступить ко входу в главный дом, они решили дождаться возвращения лейтенанта, когда та завершит грязную работу.
Крики из казарм уже утихли. Никто не вышел наружу, а значит — ей и ее солдатам не придется благословить клинки. Зачастую война забывает о честной драке, становясь гнусным упражнением в разрушении, когда вокруг пожары и вы перешагиваете мертвые тела… как будто будущее успело отравить настоящее. В известном смысле это облегчает задачи, но мало кому удается избежать чувства, будто сегодня чего-то не хватает.
Жара и пламя, клубы черного дыма под сводом белых облаков — все напоминало ей о последнем виденном пожаре. Об имении, пустом жилище злой старухи. Да, честно сказать, там случилось нехорошее. Она перевыполнила приказы. Ну, еще честнее, она была пьяна.
Внимание ее привлекло движение у ворот; Телра оглянулась и увидела первый из взводов Беханна. Лейтенант Ускан шагал впереди — меч в руке, щит выставлен перед грудью. Телра подавила усмешку. Преувеличенная осторожность этого мужчины шепчет о трусости, если ей позволено судить.
Сержант ступила вперед: — Сир. Лейтенант Эск еще в главном доме. Мы застали их отряд неготовым — ни один не вышел из казарм.
— Давно? — спросил он.
Она нахмурилась, глядя в покрасневшее лицо. — Сир?
— Давно она в доме, сержант?
— Ну, раз вы сказали… времени прошло немало.
— Стойте здесь, — велел он и жестом приказал взводу идти за собой. Оттолкнул Телру и вошел в главный дом.
Телра отошла к троим товарищам, выждала немного и пожала плечами: — Что ж, добро пожаловать. Мы свое дело сделали.
Никто не ответил.
Она косо глянула на солдат. — У вас что, проблемы?
Трое мужчин молча качали головами.
И тут первые вопли раздались из окон главного дома.
* * *
Заря наливалась на небе, когда капитан Халлид Беханн наконец вошел во двор монастыря Яннис. И застыл, видя, как сержант Телра руководит солдатами, раскладывающими трупы. Множество трупов.
Он скривился и шагнул к Телре. — Сержант, где лейтенант Эск?