Падение во грех
Шрифт:
Но вдруг один из палачей подошёл ко мне и резко дёрнул за руку, заставив подняться с лежанки. Я недоумённо посмотрела на него. Что они собираются делать?
– Пойдёшь с нами, – сквозь зубы процедил охранник и почти потащил меня к выходу из камеры.
Напоследок я успела бросить недоумённый взгляд на Айона, увидев, как он помрачнел. Сердце невольно ёкнуло в груди. Похоже, он догадывается, что они хотят сделать со мной… и мне явно ничего хорошего ждать не приходится….
Охранники тащили меня по тёмным коридорам тюрьмы. Из-за грязных
Охранники тащили меня всё выше и выше. Вот уже пройден последний тёмный коридор – карцер для провинившихся охранников. Кажется, на мгновение в свете ламп я увидела знакомое лицо в шрамах… немой охранник Роберт.
И вот меня уже вывели наверх… в верхний коридор. Солнечный свет, проникающий сквозь окна почти ослепил меня… сколько времени я уже не видела его? Мне кажется, что вечность….
А потом охранники почти втащили меня в какую-то комнату, и остановились у входа, по бокам двери, словно лакеи. Я несколько раз глубоко вздохнула, переводя сбившееся дыхание. А затем подняла глаза….
Комната была обставлена с большой роскошью. Огромные зеркала в золотых рамах, письменный стол красного дерева, тяжёлые бархатные шторы на окнах… это вызвало у меня кривую ухмылку. Сразу стало понятно, кому всё это принадлежит….
А вот и она сама….
Марилена вошла в заднюю дверь, великолепно раскрашенная кукла, как и всегда. На ней было лимонное платье с золотым шитьём, блестящие волосы были уложены в замысловатую причёску. Запах её духов достигал и меня, хотя я, признаться, стояла довольно далеко.
Подавляя ироничную улыбку, я бросила взгляд на позолоченное зеркало, увидев отражение скелета с копною грязных седых волос. И уже не смогла вновь не ухмыльнутся.
Этот ненавидящий взгляд Марилены… ведь в нём также прекрасно чувствуется зависть….
Ирония в том, что Марилена страстно бы желала оказаться на моём месте… но ей просто не дано было понять Айона….
– Смотрю, тебя достаточно хорошо подлатали, – как-то садистки улыбнулась женщина, рассматривая меня оценивающим взглядом. – Мне докладывали, что ты корчилась от боли, не в силах нормально стоять… а теперь, пожалуй, даже сгодишься для тяжёлой работы….
Я презрительно хмыкнула, также оценивающе рассматривая Марилену.
– Могу я, наконец, узнать, с чего вдруг такое милосердие? – проговорила я, всё ещё презрительно усмехаясь. – Меня это очень удивило.
Улыбка Марилена стала ещё более садисткой.
– О да, можешь… – почти пропела женщина, положив руку на стол. – Видишь ли, чтобы работать на каторге нужно иметь хоть какое-то здоровье. Вряд ли там от тебя будет толк, если ты не сможешь стоять на ногах.
Мне показалось, что пол ушёл из-под ног. Голова закружилась, я начала задыхаться… нет… что угодно, только не это….
Как же… как же я могла забыть! Каторга! Самый нижний этаж этой тюрьмы! То место, куда ссылают самых строптивых заключённых, или тех, кто чем-то
Там, на этой мучительной каторге, Айона не будет рядом со мной… будет лишь изнурительный труд, вечная боль, мучительная работа на Систему….
Нет, мне не вынести этого!
Весь ужас, вся боль, что я испытывала читалась в моём взгляде, была отражена на моём лице, что заставляло Марилену ухмыляться слишком уж торжествующе.
Она нашла способ болезненно ударить меня. Нашла способ осуществить то, что хотела так давно – разлучить меня с Айоном.
Хуже этого ничего не могло быть….
Я опустила голову, седые волосы скрыли моё лицо. Я сжимала кулаки изо всех сил, чтобы побороть отчаяние, засасывающее меня в свою пропасть. Я не должна показывать свою слабость… должна быть гордой. Как Айон….
Айон, который совсем скоро больше не сможет поддерживать меня одним только взглядом….
Моё лицо просто исказилось от отчаяния. Марилена торжествующе усмехнулась, сцепив пальцы на столе. Её ярко-красные ногти словно слепили меня….
– К сожалению, в дни пыток я не могу перевести заключённого на каторгу, – проговорила женщина язвительно-певучим голосом. – Создатель этого места считает, что заключённые просто обязаны хотя бы напоследок послушать крики других. Однако к завтрашнему дню будь готова, – Марилена откинулась в кресле, глядя на меня весьма довольным взглядом. – Тебя ожидают новые обязанности. И довольно интересная жизнь.
Я с трудом подавила отчаянный стон. Невыносимо…. Мне казалось, что лучше умереть. Я едва понимала, что охранники ведут меня обратно в камеру. Я не верила, что могу дышать, могу двигаться… что я вообще ещё жива….
Ведь без Айона я просто умру в этой тюрьме… просто умру… я больше не смогу выдерживать этот кошмар….
Ведь у нас была одна сила воли на двоих… и без его силы воли… я не справлюсь….
На каторге меня ждёт смерть… или ещё хуже….
Я сломаюсь… я покорюсь Системы….
И уже одно это заставляло меня… мечтать о смерти….
Тёмные коридоры на обратном пути мелькали перед глазами одним сплошным пятном. Я с трудом переставляла ноги, с трудом двигалась, с трудом дышала. Отчаяние заполнило всё моё существо. Я мучительно жалела, что разбила склянку с ядом, оставленную Робертом. Как же я сейчас мечтала о смерти….
Наконец, охранники втолкнули меня в камеру, и я упала на грязный, вонючий пол, впрочем, ставший для меня уже привычным. За спиной раздался скрип решётки, вновь наглухо отрезавший камеру от остального мира.
Я обхватила себя руками, дрожа от ужаса и отчаяния, и тут же ощутила на себе молчаливый взгляд Айона. Я чувствовала в нём немой вопрос, но вместе с тем и мрачность, как будто бы Грешник уже догадывался, что произошло….
Из моей груди невольно вырвался всхлип.
– Меня переводят на каторгу… – прошептала я мёртвыми губами. – На работы на них….