Падший лев
Шрифт:
Тиамат извивалась от боли и сама была на грани уничтожения, сохранившись лишь чудом. Едва Чернояр очнулся, он рефлекторно попытался активировать защитное заклятие «Разрушителя элементов», приберегаемое на крайний случай, но не успел. Золотисто-огненные обручи света окутали его, отрезав от внешнего мира. Он сразу узнал это заклятие, потому что его очень любили инквизиторы — «Оковы Света». Им пользовались для обездвиживания пойманных магов. Особенно эффективно оно действовало против колдунов, которых Святая Инквизиция ненавидела гораздо сильнее, чем кого-либо еще. Пылающие жгуты давили на него, ослепляя и затуманивая жуткой болью сознание. Это заклятие стало воплощением всей ненависти, что испытывали фанатики по отношению к темным магам, оно изначально затачивалось на то, чтобы причинить максимально возможные муки боли, и при этом
Бешеная ярость сжигала его изнутри, давая новые силы для борьбы. Золотые жгуты заметно замедлили свое движение, и в глазах инквизитора мелькнуло удивление. Но это длилось лишь мгновение, и он усилил давление. Боль затмевала разум, но колдун, закусив до крови губу, продолжал стоять и сопротивляться. Силы стремительно покидали его. Скоро наступит момент, когда он лишится всего, превратившись в подобие куклы.
Ямары! Спасительная мысль мелькнула в голове, и он ухватился за нее. Ведь оставались призванные им Ямары, и если бы не действие «Оков», затмевающее мозг, Чернояр сразу бы вспомнил о них. Теперь появился шанс, нужно было лишь продержаться.
Он яростно позвал, и на его мысленный призыв, более похожий на полный боли и отчаяния вопль, тут же отозвались детища Тьмы. Они давно расправились со своими целями и теперь спешили к нему на помощь, двигаясь с максимальной скоростью, на которую только были способны. Отказывающийся работать мозг лихорадочно подсчитывал примерное время, которое нужно еще продержаться. Выходило почти полминуты. Целых полминуты!
Чернояр сосредоточился на «Оковах», вложив все свои оставшиеся силы, чтобы сопротивляться их действию. Отчаяние и ярость помогали ему, без них он давно бы уже сдался. На лице инквизитора проявилось беспокойство, ибо он никогда не видел и не слышал, чтобы кто-то мог так долго сопротивляться действию беспощадных «Оков Света», и это еще больше вдохновило колдуна. Каждая секунда борьбы для него казалась минутой. В любой момент можно было упустить контроль над ситуацией и проиграть борьбу. Боль буквально разрывала его на части, казалось, во всем мире не осталось ничего кроме нее. Чернояр старался отрешиться от этого, сосредоточившись только на одном, — сопротивлению ненавистным «Оковам», которые неумолимо сжимали его своими тисками. Удавалось лишь на какие-то мгновения замедлить их, но именно это и решило исход борьбы.
В глазах фанатика вдруг промелькнул страх — он почуял приближение опасности. Теперь ему предстоял выбор — либо отвлечься от колдуна, либо довести дело до конца, а потом уже разобраться с новой опасностью. На нем висело несколько средних защитных заклятий, и он решил понадеяться на них. Если бы инквизитор знал, что к нему приближается не просто опасность, а Ямары, то бросил бы все силы на спасение своей жизни. Но он совершил фатальную ошибку. Порождения тьмы восстали выше человеческого роста и с двух сторон обрушились на него, поглотив под собой. Ментальные нити, связывающие инквизитора со «Святыми оковами», мгновенно оборвались, словно кто-то перерезал их невидимыми ножницами. Чернояр тут же почувствовал, как борьба с ними резко качнулась в его сторону. Из последних сил он удвоил свои попытки освободиться и с победным ревом, на грани умопомрачения, сбросил с себя ужасное заклятие.
Смерть выпустила его из своих цепких рук.
Прорвавшись к внешнему миру, колдун снова получил доступ к источникам силы. Энергия мощным потоком хлынула в опустошенное борьбой тело, насыщая его и возвращая к жизни. Используя каждое мгновение, Чернояр накастовывал вокруг себя защитные заклятия, одновременно возвращая к жизни Щупальца Тиамат. В руках его появились сгустки темного пламени — дестройеры, заряженные разрушительной энергией, помноженной на ярость
Элементалист исчез. Чернояр ощупал весь склеп во всех мыслимых диапазонах, но его первого противника здесь явно не было. Он сбежал! Не дождавшись своего партнера по засаде, спасая свою жизнь, пожертвовал очень дорогим артефактом и сбежал, не искушая больше судьбу. Что ж, пока это хорошо — колдун сейчас был не в силах вести новый поединок.
Оставался инквизитор. Огромный сгусток первородной тьмы, образованный сразу двумя Ямарами, практически не шевелился. Жуткая смерть, распад на уровне молекул. Чернояр, едва сдерживая свою злость, отошел от призванных порождений тьмы, даже нахождение рядом с которыми могло бросить в холод страха любого. Он распустил Щупальца Тиамат на максимально возможную силу, ощупывая все внутри склепа и ближайшие его пределы. Ни одной живой души. Кроме…
Кроме миниатюрного свитка, величиной с мизинец, в том углу главной залы склепа, где он впервые увидел элементалиста. Отпустив Ямаров, колдун прошел к этому месту и поднял магическую вещь. Видимо, когда детонировал Ньякасс, элементалиста, поджидавшего в засаде, очень серьезно тряхнуло взрывной волной, возможно, бросило на стену, в результате чего этот вот предмет выпал из кармана. Колдун с усмешкой поднес его к глазам — теперь он знал изначального хозяина своей находки.
Любой, кто покусился на его жизнь, должен умереть. Таков был закон существования колдуна.
Если раньше ночные улицы Карагона сковывала безжизненная тишина, то теперь всё испуганно жалось под воздействием страха. А когда Чернояр был в бешенстве, граничащем с безумием, он становился по-настоящему страшен. Его колдовскую ауру мог почуять любой и застыть на месте от распространяемого от нее ужаса. Всё, с чем она соприкасалась, немедленно начинало разрушаться. Даже камень мостовой с тихим шорохом крошился в добром десятке метров вокруг колдуна. Щупальца Тиамат, полностью восстановившиеся, теперь рыскали вокруг своего хозяина, жаждущие рвать и уничтожать.
Чернояр не таился, он шел по вымершим улицам города открыто, переполненный лишь одним желанием — убивать. Любого, кто встанет на его пути. К своей неизмеримой удаче, военные патрули оказались в это время далеко отсюда и потому сохранили собственные жизни. Пелена ярости застилала глаза колдуна, он жаждал мести и буквально летел вперед на Щупальцах Тиамат.
Особняк графов Ажелонских.
Он выглядел едва ли не таким же вымершим, как и весь город, но колдун чувствовал внутри жизнь и свет. Где-то в глубине дома горели магические лампы и находились бодрствующие живые существа. Конечно, он не являлся вампиром и не мог доподлинно определить, кто это, но и так знал — заказчик прекрасно понимал, в какую игру решил сыграть, а потому наверняка не спал, ожидая вестей от расставленной ловушки. Интересно, как бы они оправдали появление в их склепе колдуна? Разграблением могил? Вполне вероятно. Что ж, выходило даже неплохо, граф разом получал и очищенный фамильный склеп, и расположение от могущественной Святой Инквизиции, сдав ей одного из ненавистных колдунов. Видимо, эта игра стоила свеч, раз они пошли на такой риск.
Вот только они не знали Чернояра и его репутацию.
Уже приближаясь к особняку, он понял, что внутри узнали о его появлении. Видимо, придворный волшебник почуял надвигающуюся опасность. Особняк ожил. Колдун отчетливо представлял, как испуганно мельтешат стражники, с обнаженным оружием занимая свои боевые посты.
Глупцы!
Щупальца Тиамат могучим рывком вознесли его вверх, одновременно разрывая хлипкую защиту графского особняка, а также одно из больших высоких окон. Чернояр очутился в большой зале, в которой никого не оказалось, но за двустворчатыми дверьми стояли двое перепуганных стражников, которых Щупальца Тиамат прикончили, прежде чем они смогли поднять тревогу. Аура колдуна буквально сдирала со стен все, к чему прикасалась, превращая в прах, когда он проходил мимо. По лестнице, ведущей на нижние этажи, кто-то бежал, но Чернояр не стал задерживаться, сбросив туда убийственное заклятие «Темного времени». Особняк вздрогнул от страшного удара, превратившего всю его нижнюю часть в гору безжизненных обломков. Стражу в коридоре и тех, кто выбегал из встречавшихся по пути комнат, колдун убивал дестройерами, или это делали Щупальца Тиамат.